Слёзы скатываются по щеке, а я отрицательно мотаю головой.

- А ты чего такая расстроенная? Не рада, что беременна, что ли? На позднем сроке узнала? Или в чём дело? Рыдаешь, словно на похоронах сейчас.

Женщина смотрит на чёрный ободок, одетый на мою голову, чёрную блузку и покачивает головой.

- Ты с похорон никак?

- Да. Папу похоронила час назад, - хрипловатым голосом отвечаю я. – А ребёнка мне показывать не нужно. Нельзя мне к нему привязываться.

- Неужели избавиться решила?

- Я пока ничего не решила, но мне уже давали направление… Сказали, что у ребёнка, что он… неполноценный.

Врач поджимает губы и покачивает головой, вглядываясь в экран монитора.

- Может, неполноценный тот, кто этот диагноз поставил ребёнку на таком раннем сроке? Мы сейчас, конечно, всё посчитаем, но я не вижу совершенно никаких отклонений. Дитё, как дитё. Мелкий ещё совсем, чтобы громкие диагнозы ставить. У тебя сколько сейчас? Недель двенадцать?

- Да. Примерно.

Врач напряжённо вглядывается в экран, даже приближается к нему, качает головой, и у меня сердце ухает в пятки. Вот только что получила надежду, что с ребёнком всё хорошо, а теперь женщина напряжённо высматривает что-то.

- Всё плохо? – спрашиваю я, но врач словно не слышит моих слов, вбивает что-то в компьютер, продолжает вглядываться.

Значит, боится сказать?

Стараюсь дышать глубже, и снова появляется тянущая боль. С губ срывается едва различимый стон.

- Так, давай-ка ты возьмёшь себя в руки, ладно? Ты женщина! Будущая мать. Я понимаю, потеряла отца – это больно, но тебе следует взять себя в руки. Никаких показаний к аборту я не вижу, а для принятия такого решения самостоятельно ты уже опоздала. Никто адекватный тебе его делать не станет и убивать здоровую кроху, а вот с гипертонусом придётся что-то делать. Всё. Можешь вытираться. Я сейчас перешлю всю информацию врачу. Пусть назначит спазмолитики. Глупо будет говорить, что в твоём состоянии важно соблюдать постельный режим и покой, а я всё-таки скажу. Минимум активности, если не хочешь оказаться в больнице с выкидышем.

Не могу поверить.

Неужели нас обманули?

У ребёнка не было никаких отклонений, а врачи настояли на прерывании беременности, потому что так захотели?

Ошиблись, а я чуть было не совершила страшный грех?

Или не ошиблись?

В голову закрадывается пугающая мысль, что Виктор специально провернул всё.

Вдруг его не обрадовала новость, что у нас появится ребёнок?

Таким образом, муж мог решить избавиться от него, заплатив врачам за липовый диагноз?..

Нет!

Я не хочу в это верить! Отказываюсь! Не могу просто!

Если мои предположения подтвердятся, то я перестану верить людям, но ведь есть и хорошие, бескорыстные, как Лео.

Хотя с чего я взяла, что он бескорыстный?

Никто не знает, почему мужчина возится со мной…

Последнюю мысль перебивает другая – мой малыш развивается нормально.

А потом приходит осознание: существует угроза, что я потеряю его.

7. Глава 6

Врач выписывает мне необходимое лечение, настаивает на соблюдении постельного режима и даже пару раз предлагает остаться в больнице на несколько дней, но я отказываюсь. Я нужна не только малышу, но и маме. Очень надеюсь, что лекарства помогут. Хочется радоваться, что диагноз малыша не подтвердился, но червячок сомнения гложет, не отпускает меня, твердя, что следует получить мнение ещё одного специалиста, чтобы убедиться наверняка.

- Лео, спасибо большое за помощь. Я перед тобой в неоплатном долгу.

Я удобно устраиваюсь в машине и смотрю на мужчину, сделавшего для меня так много за эти несколько дней. Если бы тогда я случайно не вышла на пешеходный переход, подумав, что горит зелёный, мы бы и не познакомились вовсе.