Я кручу головой, дом огромный, светлый, дорогая мебель, картины на стенах, все очень выдержано и в классическом стиле.

Навстречу выходит женщина красивая, в классическом костюме, строгое каре, выдержанный макияж, на вид лет сорока пяти.

— Мам, знакомься, моя подруга Саша, а это моя мама Ирэна Игоревна, — представляет нас Леня.

— Здравствуйте, рада познакомиться, это вам, — забрав тюльпаны и конфеты, дарю хозяйке дома.

— Здравствуйте, спасибо, очень приятно. Цветы прекрасные. Я очень рада, Саша, что вы составите нам компанию за обедом. Леня вас очень ждал, признаться мне тоже не терпелось познакомиться.

Ирэна Игоревна улыбается тепло, чуть устало. На все еще красивом лице читается затаенная печаль. Она будто бы давно растеряна, но точно не токсична и очень любит сына.

Я облегченно выдыхаю, очень переживала, что мама Лени окажется как-то косвенно причастной к его недугу, но нет. Она искренне любит сына и делает все, чтобы он встал на ноги, жаль пока безуспешно.

Дальше мы вкусно обедаем, паста просто божественная и я не стесняясь прошу добавки. Ирэна Игоревна присоединяется ко мне и тоже берет вторую порцию, Леня посмеивается, называя нас обжорами.

После потрясающе вкусного обеда мы перемещаемся в гостиную, я рассматриваю фотки отчима на камине, их штук семь. Улыбчивый усатый дядька лет сорока, с пузиком, невысокий. С виду добряк, но глаза холодные.

Мне он не нравится, по загривку ползет колючий холод, кончики пальцев начинает жечь, а это признак, что я на верном пути. Этот дядька причастен к недугу Лени.

Ирэна Игоревна тем временем как раз нахваливает покойного мужа.

— Витя был широкой души человек. Сразу перевез нас к себе, сменил Лене школу, оплатил лучшую танцевальную студию. Леня же танцевал раньше, вы знаете?

— Правда? — удивленно выгибаю бровь, глядя на красавчика.

— Было дело, — красноречиво закатывает глаза.

— Витя всегда говорил: Леня такой красивый и талантливый мальчик, у него будет все самое лучшее. И это правда, он очень старался для Ленечки, очень его любил.

Красивый, талантливый мальчик.

Отставляю фужер с вином на столик, меня начинает мутить, пальцы мелко подрагивают, в горле копится горечь. Машинально тяну ворот платья, дышать становится тяжелее.

Встаю, прохожусь по комнате, в фокус снова попадают фотки усача. Тошнота подкатывает сильнее.

Леня смотрит тревожно, не понимая, что со мной, а его мама увлеченно говорит о муже, не замечая, как вырос градус напряжения в гостиной.

«Красивый, талантливый мальчик... Очень его любил...»

Трясу головой, но эти слова звучат, будто на повторе.

Кручусь, сама не понимая, что ищу, мне что-то нужно, тут есть какая-то вещь. Она поможет мне понять, что случилось.

Замечаю, как Леня нервно крутит в руках какую-то задрипанную игрушку, то ли крыса, то ли енот.

Подхожу ближе, нетерпеливо трясу рукой.

— Что? — он растерянно протягивает ее мне.

Это котенок, очень потрепанный, старый. Я его уже видела, рисовала. Что-то вроде талисмана для красавчика.

— У нас не было общих детей, но Витя очень тепло относился к Лене, — слышу фоном голос Ирэны Игоревны.

Сжимаю игрушку в кулаке, меня колотит как от лютого мороза, затылок начинает гореть. Жмурюсь, еле сдерживая рвотные позывы. Но это не мои эмоции, это чувствовал Леня тогда.

Он смотрит на меня испуганно, глаза стеклянные, понимает что-то не так.

Трясу головой, до крови прикусив губу, дышу часто и поверхностно, перед глазами мелькают картинки.

«Какая-то возня, разбросанные вещи, разбитая ваза, лужа на полу и осколки. Леня порезался, когда пытался убежать».