— Э, ну мне было тринадцать, это был обычный день, — пожимает плечами Леня.

— Что вот просто утром проснулся и не смог встать с кровати?

Что-то тут не то.

— Нет, вообще-то, это был не совсем обычный день, в этот день умер мой отчим, — как-то нехотя признается красавчик.

А вот это уже интересно.

— Тебя воспитывал отчим? Долго? Как его звали? В каких вы были отношениях?

— Я звал его дядя Витя, он женился на маме, когда мне было десять, был нормальным добрым дядькой, ко мне относился хорошо, мне кажется, — как-то неуверенно заключает мой подопечный.

— Как это тебе кажется? Ты что не помнишь? — всматриваюсь в хмурое лицо, Леня кусает щеку.

— Если честно я практически не помню тот день, и знаю все по рассказам мамы, что там примерно произошло.

— Очень любопытно.

Тринадцать лет это тот возраст, когда ребенок должен себя помнить и осознавать, если память решила пощадить его забвением, значит, в тот день действительно случилось что-то ужасное.

— И что рассказывает твоя мама?

— Она в тот день уехала на похороны подруги, я остался с отчимом. Мы тогда еще в квартире жили, в той где сейчас живет его мать, в твоем подъезде. Она говорит, что долго не могла дозвониться, примчалась и увидела, что в гостиной лежит мертвый отчим, а я в другой комнате сидел на полу. Глаза стеклянные, не реагировал, даже когда она меня позвала. Она перепугалась, решила со мной тоже что-то случилось, вызвала полицию и скорую. Говорит, врачи пытались поставить меня на ноги, а я просто падал, ноги не держали.

— Как твоя мама пережила смерть мужа? — беру блокнот, начинаю чертить сама не пойму что, какие-то зарисовки. У меня так бывает, мелькают какие-то обрывки, из которых потом складывается картинка.

Рисую диван, рядом маленького котенка, зачеркиваю, рисую другого. Но он снова не вписывается, но он там точно был, и будто не был.

— Переживала очень, плакала полгода, она его очень любила. Мы до него жили плохо, мой родной отец бросил мать беременной, родители ее нам не помогали, короче выживали как могли. А после того, как она встретила дядю Витю мы стали хорошо жить, он был очень зажиточный, чиновник. Все его имущество перешло маме. Еще, конечно, очень переживала из-за того, что меня парализовало, она думает это скорее всего на нервной почве, вроде как меня так травмировала смерть отчима. Он кстати от инсульта умер.

Леня тяжело вздыхает, нервно щелкает пальцами.

— Фотка отчима есть?

— Дома есть, конечно. У мамы на камине галерея его фоток, как на кладбище ей-богу, сколько раз просил убрать, без толку.

— Организуй мне знакомство с мамой, обед. Ее мне тоже нужно «посмотреть».

— Хорошо, можно завтра. Что ты хочешь, чтобы Марко приготовил? —улыбается мой красавчик.

— Пасту с морепродуктами и пусть пиццу повторит. И вина итальянского, и какой-нибудь фирменный десерт, — загибаю пальцы.

Леня от души смеется, крутит пальцем у виска, показывая, что записывает.

На следующий день я надеваю строгое платье, каблуки, делаю высокую прическу, сдержанный макияж, ничего лишнего все очень скромно. Мама Лени Ирена Игоревна учительница музыки и я очень надеюсь, что выгляжу уместно.

Красавчик присылает за мной водителя-охранника, и он провожает меня до соседнего дома. Мило, но я бы и сама дошла.

Дверь мне открывает Леня.

— Привет, — улыбается.

Одет в рубашку и брюки, бабочка, преступно красивый, настоящий стиляга. Протягиваю ему скромный букет тюльпанов и коробку конфет.

— Я с дарами.

— Я вижу, спасибо, мама очень любит эти конфеты, проходи, пожалуйста.

Взяв меня за руку, Леня медленно катит в сторону столовой.