Я жму его руку.

— Сутки на объекте работает следственный комитет, как они дают отмашку, заводи сюда своих ребят.

— Будем сутками работать, — киваю ему.

Сергей больше ничего не говорит - к нему подходит глава МЧС. Мужики начинают что-то обсуждать тихо, быстро, четко.

Я набираю сотовый своего зама и даю ему инструктаж действий. Думаю, что следственный комитет закончит работу уже сегодня до темноты - в их распоряжении полный световой день. А наутро уже можно вызывать парней из стройнадзора. После этого в дело вступим мы. Но нужно знать технические параметры дома: пятиэтажка старая, плиты перекрытия сейчас делают намного тоньше, чем в восьмидесятые годы, современные технологии шагнули вперед.

Думаю о том, что лучше сделать - искать по России плиты, которые могут еще выпускаться в таком качестве, или лучше заказать отлив на заводе металлоконструкций. Нужно сделать очень качественно. К этому дому будет приковано все внимание.

Задумавшись, достаю сигарету из внутреннего кармана пиджака, провожу под носом, втягивая тонкий аромат табака.

Плевать на деньги. Все же речь идет о людях.

Как-то отец повредил бедро, и целый месяц сидел дома. Денег не было ни на что. Ели какую-то бурду, вареную картошку и хлеб. Я в тот год устроился мыть окна в салоне рядом – огромные витражи. Заработал, принес купюры домой. А отец посмотрел на меня, погладил по голове – едва ли не впервые. И сказал, что эти деньги отдаст одинокой бабке из квартиры рядом, на лекарства. Она кашляла так, что окна дребезжали. Я хотел возмутиться, но он глянул на меня так серьезно, так пронзительно, что все слова застряли в горле.

— Да уж, тут так пальнуло, что курить захочется каждый день, — слышу голос рядом. Поворачиваюсь, вижу главу района. Здороваемся - видимся частенько.

— Не бойся, газ перекрыт, курить можно, — говорит он и внимательно смотрит на строительный кран,который тянет плиту вверх.

— Не курю, — поясняю ему. — Уже десять лет.

— А, понятно, — он кивает головой. — Сублимируешь.

— Типа того.

— Вот так посмотришь, и понимаешь, как жизнь скоротечна. Повезло, что шмальнуло, когда все ушли на работу, в школу да в сад. Пострадала студентка - болела дома, сам дед, который всю кашу заварил, да пацана обломком стены прижало.

— Как их состояние? — втягиваю сильнее в себя запах табака. Он резкий и горький, совсем как слова моего собеседника.

— Жить будут. Ну, кроме деда. В нем сомневаюсь.

Мы молчим и я смотрю, как за оцеплением - невысоким железным забором стоят несколько мужчин и женщин. Женщины ревут, не скрываясь, а мужчины смотрят на дом красными глазами. На их лицах написано такое горе, на которое неловко смотреть - все их чувства обнажены, они сняли свои привычные маски и больше не имеют сил сдерживать свою трагедию внутри.

— Жильцы, — поясняет глава района. — Им предоставили места в гостинице, но некоторые не могут уйти, оставить дом. Не приведи господь, чтобы такое случилось с нами. Потерять все в один момент. остаться без крыши над головой. Повезло, что людей не потеряли. Близкие остались живы.

Он вздыхает, я отворачиваюсь.

— Берегите себя, — жмет мне руку на прощание.

Я киваю и поспешно иду вперед, на поиски своей машины. Мне нужно пару минут побыть одному, пережить этот момент, увиденное. Но я точно знаю: перед глазами всегда будут стоять эти люди, которые держат друг друга за руки, поддерживая, делясь силой, в тот момент, когда их дом расползается на куски, черной пустотой наполняя каждую клеточку некогда жилого дома…

Уже через час я нахожусь в офисе. Перевожу крупную сумму на благотворительный расчетный счет, созданный для пострадавших. Собираю совещание, где мы решаем распределить дела, чтобы бросить несколько бригад на восстановление дома уже через три дня.