Всё, что случилось с Адамом сегодня – моя ошибка и хорошо, что мужчина сам попросил остановиться. Он словно понял, что я потом не смогу в полной мере осознать того, что произошло, и не сумею принять то, что поддалась этому глупому порыву. По факту – я не хотела и не хочу переспать с Адамом. Это слишком просто. Слишком для всего того, что однажды пережила. Он ведь тоже меня предал. А я буду метаться между двумя предателями? Нет уж.

Когда мясо по-французски готово в духовке, а салат заправлен, приходят Сева с Ангелиной и Костей. Радостные разговоры детей я слышу сразу, потому и выхожу встречать их. На какие-то секунды кажется, что всё вернулось на круги своя и всех этих потрясений не было. Вот он, мой любимый и родной муж. Детки, которые только увидев меня, сразу рассказывают о проведённом дне.

Но нет.

Едва я отправляю малых мыть ручки, Сева негромко произносит:

– Я поехал, Виол. Хорошего вечера вам и приятного аппетита. Пахнет обалденно, как и всегда.

– Ты… – сама не верю, что говорю это, но всё же. – Ты можешь остаться на ужин, если хочешь, – сглатываю я. – Наверное, ты голоден больше, чем Линка с Костиком, – ловлю вышедшую дочу и усмехаюсь, погладив её по щёчке. – Признавайся, сколько выпросили картошки фри у папы?

– Ну, ма! – дочка смущается. – Па, ты останешься на ужин? – она замечает, что Сева разувается и снимает свой лёгкий кардиган.

– Да, моя золотая, – улыбается он. Ему явно приятно, что дочка обращает на это внимание. А я заставляю себя верить в то, что всё это не имеет никакого значения. Что мы разводимся. И как раньше не будет.

Это даётся мне нелегко, как и ужин с Всеволодом. Приходится вести непринуждённый разговор о погоде, об успеваемости детей или же о новых торговых центрах нашего города. Оказывается, что совместное времяпровождение причиняет мне немалую боль. Благо, что дети с интересом рассказывают, как прошёл их день, и я на несколько минут забываюсь.

– Всё очень вкусно, любимая, – похоже, по привычке отзывается Сева и удивлённо замирает. – Как и всегда, – добавляет вдруг и опускает взгляд.

Смотрю на него укоризненно и продолжаю жевать мясо, сделав вид, что не обратила на это внимания.

– Да, мам! – быстро говорит Лина. – Очень вкусно, огро-омное спасибо, – дочка культурно вытирает рот салфеткой. – Можно я пойду в комнату? – спрашивает почти сразу.

– На здоровье, родная, – улыбаюсь, – иди, конечно.

– Спасибо, я тоже пойду, – вторит сестре Костя и вылезает из-за стола.

– Хорошо, но не забудь выпить сироп! – кричу сыну вдогонку.

– Ла-адно! – отзывается он уже в дверях комнаты.

Мы остаёмся одни. Я очень надеюсь, что Сева не начнёт о чём-то говорить и, поникнув, запихиваю в себя то, что осталось в тарелке.

– Виол, – зовёт он через несколько минут, а у меня от его голоса аж руки трясутся. Хватка слабеет, и вилка со звоном падает на пол. Я молча наклоняюсь, чтобы поднять её, а муж уже сам присаживается и ловко берёт столовый прибор в руки. – Я помою, – сообщает, когда встречает мой взгляд, и быстро добирается к раковине. Даже немного напрягает его обязательность и такая обходительность. Она кажется наигранной, а мне совсем не нравится то, как он со мной себя ведёт. Словно ничего сверхъестественного не произошло. Словно он всё ещё имеет право называть меня любимой.

Отворачиваюсь к окну и дожидаюсь, когда он вернётся. Отстаивать сейчас свои личные права мне не хочется и кажется глупым. Бежать первой за вилкой – для меня из ряда вон выходящее.

– Держи, – вернувшись, он подаёт мне чистый столовый прибор и садится на место.