Макс поджал губы, и я отвернулась. Он всегда был ревнивым, но с тех пор, как я засела дома с нашей дочкой, редко поднимал эту тему. Я не понимала, что нашло на него сейчас.

– Хорошо, просто не встречайся с ним больше.

– В следующий раз сделаю вид, что никого нет дома, когда в дверь в очередной раз позвонят твои друзья, – бросила я ядовито. – Твоя ревность беспочвенна, Макс. Она убивает меня со дня нашего знакомства, я не шучу. Я ни разу не давала повода. И даже не смотрела на других мужчин, ты же знаешь мне никто, кроме вас с Лизой не нужен.

– Знаю, родная, – он чуть смягчился и погладил меня по щеке костяшками пальцев. – Но ничего не могу с собой поделать, я вижу как он на тебя смотрит.

– Ты говоришь так про каждого, – прищурилась я. – Мне обидно.

– Я знаю, что у них в головах, потому что сам такой.

– Какой?

– Какой? – переспросил Макс. – Мужчина, этим всё сказано.

– Засматриваешься на жён своих друзей? – пошутила я, а взгляд мужа посуровел.

– Не говори глупости. Выкинь из головы этот бред!

Макс окинул меня суровым взглядом, после чего провёл рукой по щетине и потянулся к выключателю. Тусклый свет ночника на прикроватной тумбочке погас, и спальня погрузилась во тьму.

Я думала было обидеться, но сил на ссоры не было. Хотелось одного – опустить голову на подушку и крепко заснуть, чтобы набраться энергии на новый день.

– Завтра буду поздно, не звони.

Я прикрыла глаза и кивнула, засовывая руку под холодную подушку и почти отдаваясь сну.

Послезавтра наша годовщина, а этот день Макс обещал сделать самым счастливым в нашей жизни.

– Опять ворон ловишь? – голос свекрови вернул меня из вчерашней ночи, и я моргнула. Лиза подала голос, теребя погремушку, и я вынула люльку из коляски.

Алена, Зоя и Света тут же окружили мою малышку, предлагая ей свои игрушки. Дочери Марины всегда рвались к Лизе, как только она чуть подросла. Темноволосые девочки были похожи между собой и первое время я их даже путала. Особенно двойняшек, тех их мама даже одевала одинаково.

– С такими няньками и на весь день не страшно отлучиться, – сказала я Марине и та улыбнулась, откусывая кусок яблока. Она была похожа на Макса чертами лица, а вот нрав у неё был как у их матери, Дарьи Владимировны.

Когда я позвонила в дверь, в квартире были слышны крики, открыла мне недовольная свекровь, а теперь они не разговаривали между собой. Марина сидела на кухне в махровом халате и недовольно косилась на мать, а та не обращала на неё никакого внимания. Впрочем, это не было удивительно, они часто ругались. Дарья Владимировна была склочной сама по себе, но с тех пор, как Марина переехала к ней от бывшего мужа, ей наверняка доставалось больше всех по поводу и без. В какой бы день я ни пришла – они жаловались друг на друга и грызлись. И, казалось, тем что их по настоящему сплачивало – были подшучивания надо мной с того дня, как мы с Максом поженились.

Глядя на выражение лица Марины и на то, как они с Дарьей Владимировной переглянулись, когда я заговорила про постельное белье, я поняла – они придумали это вместе.

– Нашла бы уже мужика, – неожиданно сказала Дарья Владимировна, косясь на дочь. – Досидишься, Маринка, точно тебе говорю. Вон даже Ленка себе мужа нашла, а ты всё горюешь по своему козлине.

«Даже Ленка»?

Я нахмурилась, посмотрев вниз. Три девочки, дочери того самого козлины, играли с Лизой и, казалось, ничего не слышали, но я успела подумать о том, как это неправильно – ругать при них их отца.

– Нашла, окольцевала и вон какую радость нам родила, – перешла на воркование Дарья Владимировна, опускаясь на корточки перед Лизой. – Красивые же девчата у нас получаются, а?