Грудная клетка внутри больно сжимается. Я бы заплакала от умиления, но, кажется, разучилась. Что–то поломалось внутри меня, но за это время я не проронила ни слезинки. Это ненормально. Безэмоционально смотрю на то, как совершенно чужой мужчина подстригает мне ногти.

– Сама оденешься или помочь тебе? – спрашивает он, внимательно заглядывая в лицо.

– Сама.

Артур кивает и выходит. Я слушаю шаги, удаляющиеся по коридору, но не слышу ничего. Значит, остался стоять под дверью. Достаю из шкафа белье, джинсы и толстовку. Натягиваю на себя и собираюсь выйти, но останавливаюсь.

Включаю фен и начинаю сушить волосы. Я не могу заболеть. В зеркало не смотрю, не хочу.

В коридоре Артур хватает меня за руку и тянет на выход из дома. То, что у этого хмурого мужчины ладонь может быть такой горячей, становится открытием. Я–то думала, инеем покроюсь, а она жаром отдает.

В гостиной сидит отец, вместе с Громовым – старшим. Увидев нас, они подрываются. Отец что–то шокировано говорит, показывая на мою голову, но я не могу разобрать ни слова, лишь накидываю сверху капюшон толстовки и иду за Артуром. За мужчиной, который не должен был меня касаться.

Никогда.

Знала бы я тогда…

Артур усаживает меня в салон черного автомобиля и садится рядом. Конечно, занятому Артуру Александровичу некогда даже баранкой крутить.

Не знаю, куда мы едем. Прислоняюсь виском к прохладному стеклу и прикрываю глаза. Дремота захватывает в свои объятия. В салоне тихо, под мерный звук шин на дороге меня укачивает, как ребенка в колыбели.

Просыпаюсь от того, что дверь машины хлопает, а следом я лечу вниз, потому что кто–то открывает и мою дверь. Артур подхватывает меня и вытягивает из салона как пушинку.

Стучит ладонью по машине, и та уезжает, поднимая серые клубы и обдавая нас ими. Пыль от проселочной дороги оседает на черном костюме мужчины и смотрится чужеродно.

Только тогда я поднимаю голову и смотрю по сторонам. Лес. А рядом кукурузное поле.

Ничего не понимая, поднимаю голову и заглядываю мужчине в глаза. Громов смотрит, отходит на шаг, выпускает меня из рук и холодно говорит:

– Кричи.

4. Глава 3 Не твой долг

– Что? – спрашиваю я в надежде, что ослышалась.

– Ты слышала. Кричи, – командует он.

– Я не хочу кричать, придурок. Я хочу домой!

– Ты почти месяц не выходишь из своей комнаты. Превратилась в чучело. Пацан бросил ее, конец света! Ты ребенка носишь, дура! О нем думай. Всё. Теперь нет только тебя. Теперь есть он. Или она. И ты нужна этому ребенку.

– Ты думаешь, я забыла о том, что жду ребенка? – съязвила я.

– В том–то и дело, Ника. Я не могу понять, о чем ты думаешь. Хватит упиваться страданиями. Достаточно. Верни ту беззаботную девчонку. Проорись и пойдем дальше, – Артур качает головой, но сохраняет спокойствие.

А я настолько зла сейчас, что не сразу замечаю, что он говорит в последних словах.

– А если я не хочу? Заставишь?

– Да, – коротко говорит он и цепляется взглядом за мои сухие и потрескавшиеся губы.

– Не хочу! – разворачиваюсь и иду в сторону, куда уехала машина.

Артур хватает меня за локоть и разворачивает:

– Давай! Оторвись на мне. Выскажи мне все!

– Да пошел ты! – кричу ему и пытаюсь вырвать руку.

– Еще! – не выпускает меня.

– Пошел ТЫ! – кричу еще громче и толкаю его в грудь. – Пусти меня!

– Громче! – командует, но не отпускает меня из рук.

– Иди к черту! Чего ты хочешь?! – вою ему в лицо.

– Я хочу, чтобы ты вернулась!

– Куда?! Мне некуда возвращаться!

– Ты знаешь, что есть. Вернись! – снова приказ.

– Оставь меня в покое! Мне некуда возвращаться. Не куда! – кричу и чувствую, как горячие капли обжигают щеки. – Не куда! Не куда! – повторяю я.