Шиплю от боли и отставляю горшок обратно, а сама смотрю на желтую колючку, которая торчит в моем пальце. Красивая. Она, как я. Маленькая и беспомощная. Решила, что может возомнить себя большой и сильной, воспротивилась судьбе и причинила боль.

Артур подходит со спины, и я чувствую тепло его груди. Оно больше не вызывает во мне отторжения, теперь это родное тепло. Неправильное, постороннее, но родное. Бред какой–то. Разве так бывает?

Муж берет мою руку в свою. Держит крепко, рассматривает, второй рукой обхватывает меня и медленно вытаскивает колючку.

То же самое будет и со мной. Если я воспротивлюсь, меня просто извлекут из моей собственной жизни. Вот так, просто. Одним движением исправят оплошность и пойдут дальше.

Я чувствую запах мужа. Не духи, не гель для душа. Это его запах. Он преследует меня на протяжении всего дня, как будто Артур стоит за спиной каждую секунду.

Пусть лучше так, чем вонючая «Андромеда», которой он разит несколько раз в месяц. Сильные духи.

Женские.

Я не пользуюсь духами, чтобы лучше ощущать запах другой женщины на своем муже. Зачем мне это нужно? Я не знаю. Возможно, мне просто скучно, и я слежу за ним также, как и он следит за мной.

Вот так вот коряво, беспомощно.

– Сегодня я узнала, что на работе меня называют Дюймовочкой, – говорю ему и резко разворачиваюсь, становясь опасно близко.

Артур – кремень. Безэмоционально смотрит в глаза и спрашивает:

– Только сейчас? – его брови слегка двигаются, он хочет поднять их, но сдерживает, чтобы не показать удивление.

– Да, – отвечаю и впиваюсь взглядом еще более колючим, чем кусок растения в мужских руках.

– Я думал, ты знаешь, – спокойно пожимает плечами и отступает.

Еще один факт о муже – он не может долго выдерживать близкий контакт глаза–в–глаза. Великолепный адвокат, ослепительный и успешный, он тушуется под моим испытующим взглядом и уходит. Каждый раз внутренне ликую. Я смогла его переиграть.

Сейчас плевать на это. Мне нужен ответ.

– Меня больше волнует, откуда это знаешь ты? – выплевываю ему и считываю эмоции.

Артур абсолютно спокоен. Его не удивляет вопрос, даже больше – он ему попросту безразличен.

– Я интересуюсь твоей жизнью, – пожимает плечами и отвечает настолько равнодушно, что его тон впадает в полнейший диссонанс со смыслом сказанного.

– Ты следишь за мной! – вскрикиваю я.

Артур кривится, он ненавидит крик. Он может выносить крик единственного человека – Ангелины.

– Это громко сказано. Так, скорее приглядываю одним глазом.

– Твои люди следят за мной, ты лезешь в мой бизнес, ковыряешь отчеты, ты знаешь, о чем говорят мои сотрудники!

– Брось, – отмахивается от меня, как от назойливой мухи. – Как, кстати, твоя сотрудница, которую ты отпустила сегодня? Ей лучше?

Спрашивает и улыбается уголком рта. Помешанный, одержимый, он разглядывает мою реакцию, жадно выпивая мое прерывистое дыхание и бегающие глаза, которые не могут зафиксироваться в одной точке. Он жаждет того, что я распадусь на осколки, превращусь в ничто и разрушу себя.

Как будто этого еще не случилось.

Я хватаю воздух, как рыба, ищу слова. Заглядываю глубже в себя, я должна что–то сказать. Закричать. Он ненавидит крик. Кричи! Но слова застряли в горле, мое тело противится командам мозга. Оно предательски продалось моему мужу, теперь оно слушается только его.

Артур слегка кивает головой, убеждаясь, что смог, добился желаемого результата. Его полностью устраивает произведенный эффект,. Муж делает два медленных шага и становится вплотную ко мне, нежно берет в свои руки лицо и поднимает за подбородок.