– Отпусти, тварь! – орал он.

Прохожие смотрели на них, многие даже остановились и показывали на Витьку пальцами. А тот поймал себя на том, что пытается треснуть бабкой о тротуар. Та завизжала.

– Эй, парень! Ну-ка перестань бить бабушку! Я сейчас полицию вызову! – закричала дородная дама.

– Ща я тебя научу, падлюка, старших уважать, – вторил ей гоповатого вида парень.

Витька поспешно ретировался в ближайший двор. Там они со старухой сели на лавку.

– Отпустите, пожалуйста, – залебезил Витька.

– Я ж сказала. Мой ты теперь, – проскрипела бабка, – вот выполнишь просьбу и отпущу.

– Какую ещё просьбу?! Совесть имейте, я вас только что через дорогу…

– Не ссы! Ублажать не заставлю. – Рот старухи расплылся в улыбке, обнажив гнилые пеньки зубов. – Задание плёвое. Будешь моими глазами, да ушами. Прибьём вместе Цыгана и разбежимся, каждый по своим делам.

– Какого ещё цыгана? – Витька непонимающе моргал.

– Не цыгана, а Цыгана – бабка ткнула пальцем в небо. – Высоко залез, сучонок. Весь район держит. Шмаль, ханка. Даже оружие. Золота у него, как конь насрал. Баблом, падла, в туалете подтирается…

– Какой район?! Какой цыган?! Какая на хер шмаль?! – в истерике завизжал Витька. – Отстань от меня, дура старая! Помогите!

Старуха даже бровью не повела. Крик Витьки перешёл в скулёж, он вновь попытался вырвать руку из плена, но та вдруг отозвалась такой болью, будто на ней все пальцы переломали.

– Ааааа!

– А я ведь и так могу, сучонок, – прошипела старуха. – Ну что? Будешь ещё выкобениваться?

– Нет.

– То-то же. Ну всё, пошли к Цыгану.

– Куда?

– На район.

* * *

Райончик был ещё тот. Ветер гнал пыль и мусор по раздолбанному асфальту. Витька брёл по какой-то пародии на тротуар, то и дело перешагивая через каменюки и стараясь не провалиться в ямы. Во дворах убогих домов тусовались подозрительные личности.

– Раз цыган такой богатый, зачем он живёт в гадюшнике? – тихо спросил Витька.

– У него, паря, свои понятия. Нравится ему здесь, – бодро ответила старуха, даже не пытаясь прикидываться глухой. Со зрением у неё, как оказалось, тоже было всё нормально.

– Вон он. – Трясущийся старческий палец указал на большой из дом, стоявший среди кучки мелких. – Дом Цыгана.

В одном из дворов стояла толпа. Старуху с Витькой цыгане пока не замечали и что-то оживлённо обсуждали меж собой. Витьке очень не хотелось идти дальше. Ноги подкосились, и он был готов сесть на землю и замереть.

– Чо завис?! – бабка дёрнула его за руку. – Пошли к ним, скажешь: бабушка заболела. Лекарства требуются, наговорчики всякие. Глядишь, так и к Цыгану поближе подберёмся. Он наверняка дома, редко выходит. Боится, что убьют.

– Я тоже боюсь. – Витька сглотнул слюну.

– Не ссы. Бабушка рядом. – Она вновь рассмеялась трескучим безумным смехом. Некоторые из цыган повернулись к ним, присматриваясь. Деваться было некуда. Витька поковылял к ним.

– Здравствуйте, у меня бабушка заболела. Наговорчики нужны, зелья всякие, – залепетал Витька.

– Помираю, люди добрые. Помогите, – вторила ему старуха, согнувшись в две погибели.

– Бабулесы есть? – спросил из цыган, тощий и с неаккуратной бородой.

– Есть… наверно. – Витька поглядел на старуху.

– Есть, милок, есть. Только вылечите, – проскрипела та.

Тощий хмыкнул и жестом поманил их за собой.

Они долго шли кривыми улочками, обходя шаткие заборы, протискивались в узкие калитки. Шли, пока старуха не дёрнула Витьку за руку с особым остервенением и не утащила за угол.

– Бежим, паря!

Похоже, бабка неплохо разбиралась в устройстве цыганского городка, через несколько минут они находились у забора большого дома.