Он вздрогнул и отвел  уже ненавидящий взгляд от железячек, что по его желанию - не без помощи магии, конечно - могли превращаться в оружие. Самое разное…

Императорские целители и механики позаботились об этом. Они тоже всегда смотрели на этот… отросток, как на произведение искусства. Потому что сами его и создали.

А он…он ненавидел эту выдуманную часть себя. И себя тоже, порой, ненавидел. Даже за то, что захотел вот такую вот замену своей оторванной конечности. Оказался настолько слаб, что решил возместить свои потери. И вместо того, чтобы честно жить калекой, жил калекой, но со смертельно опасным механизмом вместо руки.

И механизмом вместо сердца.

Впрочем, сейчас его постоянно преследовало ощущение, что последний начал давать сбои… Болеть. Гореть. Заходиться от волнения.

За это он себя тоже ненавидел. Не заслужил он подобных эмоций, возможностей, чувств... Его жизнь должна была стать всего лишь планомерным и безэмоциональным движением к смерти, но никак не возможностью для радости и удовольствия. 

Никак не наполненной желанием. Страстью.

Вот только его опять не спросили. Принцесса не спросила. Дерзкая девчонка, что, похоже, как раз брала от жизни все, даже не подумала, что она сделала своим предложением.

Каждым своим шагом ранее…

Уже не просто наполнила его легкие дыханием, а вены - живой кровью. Нет, она наполнила звенящими, почти безумными мыслями голову и распирающим, болезненным желанием член. Одно её присутствие, её запах, вечно насмешливый и внимательный взгляд, излишне откровенная одежда - Буря, да эти её тряпки больше открывали, чем прикрывали! - заводило его до почти невменяемого состояния.

А когда она подходила близко…

Великое Око, да единственное, о чем он мог думать, так это о том, что она настолько близко, что если он сейчас протянет руку, то сможет присвоить её всю. Со всей этой её гордостью, страстностью и умением сводить его с ума.

Именно поэтому он и не протягивал. Слишком сильные эмоции…Слишком многое могли изменить в его жизни.

И даже когда она сделала свое сногсшибательное, безумное предложение, заставил себя остаться на месте и врасти в палубу шумного корабля. 

Это не для него. Она - не для него. Она для кого-то… нормального. Благородного. Способного оценить. Для другого. Пусть другой пользуется всем этим… что она предлагает. А то что от этих мыслей его затапливает горечь и ненависть к её прошлому и будущему, к её разнузданности… плевать. Он и не с таким справлялся.

Справится и сейчас.

И ведь и правда получалось. Держаться, не смотреть, не вдыхать отравленный воздух возле нее. Но потом опять - опять! - все пошло не так. И этот холеный абб, что её встретил в городе - как она его привечала! И её самонадеянность, самостоятельность в лесу, граничащая с глупостью…

Он позволил разодетому благородному проводить принцессу до дверей - и только убедившись, что тот не попал в её покои, ушел.

Он позволил Тама’р и её Теням отправиться в самостоятельное путешествие, и даже двинулся в противоположную сторону, но потом просто развернулся и пошел туда, где, как он чувствовал, была принцесса.

Малхаз и сам не мог объяснить, что именно чувствовал. Ведь девушка не могла быть его эленэ. Но… Её запах будто въелся в его плоть. С первого мгновения. Её Буря соединилась с его, и оставила в нем частичку, которая теперь всегда хотела присоединиться к большей своей части. Её сладко-острая, бурлящая суть всего за несколько дней стала ему настолько знакома, что он был в состоянии распознать её даже издалека…

Он был весь нацелен на нее, будто охотник на дичь, способный найти её где угодно. Она вдруг превратилась в инструмент, который он взял в руки, чтобы починить собственную жизнь. А может он сам стал её оружием, продолжением, таким же, как её Тени - будто она его присвоила, а не наоборот.