Чтобы добраться до границы королевства Шехерлар, путники тратят восемь часов и делают две пересадки.

Солус, дневное светило, прячется за горизонт. На смену ему из-за пиков Трехрогих гор выкатывается ночное светило – Сигил. Его света хватает, чтобы возчик не сбился с дороги.

– Вы можете подремать, эира Кьергор, – предлагает законник. – Мы будем лететь всю ночь, остановимся лишь раз, чтобы сделать пересадку.

Этерия с благодарностью кивает, но уснуть ей еще долго не удается: налюбовавшись на расстилающиеся внизу виды при свете дня, она теперь сравнивает их с ночными, и находит, что вторые не менее прекрасны.

***

Рассвет застает Этти и эра Холдора на дворе очередного трактира, где путники остановились, чтобы размять ноги, позавтракать и сменить флэткар.

Спустившись по откидной лесенке из трех ступенек, девушка с любопытством оглядывается по сторонам. Внезапно ее носа достигает странно знакомый запах – ей приходилось слышать такой в лечебнице при академии, в палатах для самых тяжелых лежачих больных.

– Откуда этот смрад? – невольно морщится она и крутит головой, пытаясь отыскать источник зловония.

Эр Холдор кивает в сторону дощатого строения с крытой соломой крышей:

– Это оттуда.

– А что там? – Этти разглядывает щелястый барак и передергивает плечами при мысли о том, что он выглядит очень неуютным.

– Там ночуют невольники, которых работорговец гонит в столицу империи на продажу.

– Там… рабы?!

– Не беспокойтесь, эира Кьергор, вы их не увидите: мы сейчас быстро найдем нового возчика, купим еды на вынос и отправимся дальше. Поесть можно и в повозке. Идемте скорее в таверну: я закажу вам отдельную кабинку, а сам займусь поиском очередного флэткара.

– Но, судя по запаху, многие из этих людей больны, их раны гноятся! Я… могла бы помочь… – упирается Этти: она не привыкла оставлять без помощи тех, кто в ней нуждается.

– Вы не сможете вылечить всех, эира! – пытается отговорить девушку ее провожатый. – К тому же, разве вы – целитель?

– Я – маг, управляющий малыми формами жизни! Я смогу избавить несчастных от паразитов и от невидимых тварей, вызывающих гниение плоти!

– Но в невольничьем караване обычно не менее сотни душ – вы обессилите. К тому же, это займет немало времени, а мы спешим, – продолжает настаивать на своем эр Холдор.

– Тогда… тогда я окажу помощь хотя бы женщинам, детям и самым тяжелым больным среди мужчин, – Этерия дает понять, что не тронется с места, пока не добьется своего.

– Будь по-вашему, эира, – сдается законник. – Позвольте, я проведу вас в отдельную кабинку обеденного зала, а потом постараюсь отыскать караванщика и договориться с ним по поводу оказания помощи его… товару.

– Товару? – хмурится, но идет следом за мужчиной Этти. – Помощь оказывают людям, а не товару...

Хорошо, что у Этерии крепкие нервы, луженый желудок и опыт работы в лечебнице Королевской академии: она не падает в обморок и не бегает в кустики, чтобы распрощаться с завтраком при виде ужасных ран и язв, стертых до кости запястий и щиколоток, засаленных, полных вшей волос разумных существ, попавших в неласковые руки работорговца.

– Не понимаю, почему караванщик так плохо заботится о рабах? – склоняясь к очередному невольнику, рассуждает вслух Этерия. – Ведь чем сильнее и здоровее раб, тем дороже его можно продать!

– А вы попытайтесь устроить сотню душ на вот таком вот постоялом дворе, как этот, – ворчит недовольный законник. Голос его из-под платка, надушенного ароматическими маслами, звучит приглушенно – что поделаешь: у мужчины желудок не так крепок, как у его подопечной. – Невозможно создать толпе закованных в колодки двуногих такие условия, будто каждый из них – минимум благородный эр!