— А вот и Гриня! — Бабушка тяжело поднялась. — Все, встречай жениха!

— Он мне не жених, — проворчала я, но все же улыбнулась гостю.

Водительская дверь открылась, и из машины выбрался высокий, статный парень. Наш бывший сосед стал настоящим красавчиком, но сердце мое не трогал. Больше как брат, тяжело как на мужчину смотреть на того, с кем на одном горшке сидела.

— Клавдия Никаноровна, Катюха, извините, чуть задержался, — Гриня поспешил к нам.

— Да чего извиняться, — забурчала бабуля, — не посреди леса же ночевать бросил. Бери, внучка, Кузьку и пошли. Хватит тут душу рвать!

Хмыкнув, я подняла переноску и отправилась к машине.

— А вещи? — Гриня заглянул на кухню через закрытое окно.

— Только эти на веранде, — я указала на две хозяйственные клетчатые сумки. — Остальное еще утром на «газели» отправили. Семен повез пожитки наши. Уже, наверное, там нас ждет.

— О, тогда лучше поторопиться.

Гриня схватил сумки и утащил к багажнику. Оставив их там, подбежал ко мне и учтиво открыл дверь, зная, что у меня вечно с этим проблемы были.

Не любила меня техника.

Впрочем, как и бабушку. Из всех бытовых приборов только холодильник да тостер у нас прижились. Все остальное с завидной периодичностью пыталось испустить дух.

— Забирайся, Катюша, — Гриня скользнул рукой по моей талии и на мгновение приобнял. — Дорога неблизкая. Сразу ноги вытягивай. И там сзади маленькие подушки.

— Спасибо! — Я кивнула и, смущенно отстранившись, запихала вперед себя Кузю, который принялся жалобно мяукать, будто машин отродясь не видал.

— Уймись, бес хвостатый! — рявкнула бабуля и, бойко открыв себе дверь, оказалась в салоне вперед меня. — Где тут твои подушки, милок? Куда ноги протягивать?

— Вот протягивать их, Клавдия Никаноровна, не надо, особенно в моей машине, — с жалобным видом выдал Гриня.

Я засмеялась в кулак.

— Поговори мне тут, чудо болотное, — не осталась в долгу деревенская ведьма и, обернувшись, сдернула для себя две подушки, пристраивая их к дверям.

Гриня, все так же веселясь, пошел укладывать наши сумки в багажник.
Удобно устроившись, я приоткрыла переноску и нарвалась на ошалевший взгляд кота.

— Не поверишь, Кузь, сама на нервах, — шепнула ему.

Кот натурально вздохнул и обреченно уложил голову на лапы.
Все отловился он мышей. Впереди только двушка на краю парка и вареная курица с котлетами.

— Кузя, — я погладила страдальца за ушком, — считай, на пенсию едешь к сытой и спокойной жизни.

— Да-да, — засмеялся Гриня, усаживаясь за руль. — Хоть окрас котят в деревне сменится, а то все черные да черные...

Кузя снова вздохнул и смиренно прикрыл глаза.

— Да не слушай ты его, — прошептала я ему на ухо. — Этаж у нас в новой квартире первый. Окно открыто. Там этих кошек по округе, ну, пруд пруди. Главное, не заблудись и домой вернись.

Кот один глаз приоткрыл и, кажется, даже повеселел.

Машина тронулась.

Мы поехали в сторону трассы. Не удержавшись, обернулась на родной дом.

— Все Катерина, то уже прошлое, — негромко проговорила бабушка, — посмотри и забудь. Того счастья, что там было, не вернешь. Оно осталось позади. Всегда смотри вперед, внучка. Важно то, что есть и будет. Только об этом стоит переживать.

Кивнув, пристроила на коленях альбом, который так и не убрала в сумку с вещами.

5. Глава 4

Пристроив подушечку сбоку, я бесцельно смотрела в окно. Никогда не задумывалась, а что там за пределами нашей деревни. Района. Оказалось, что совершенно ничего интересного. Все тот же лес да редкие поля.

Ничего нового.

Гриня вел машину, мельком поглядывая на меня в зеркало. Не скажу, что мне было приятно его внимание. Смущало.