- Я подъеду после обеда, у меня небольшие дела, - уклончиво ответила я на прямой вопрос. Игнатов был предельно лаконичен и не тратил время на приветствия. – Да, в центре, нет, на такси. Виталик, я опоздаю не больше чем на час, вы с Серпантином начните сами, введете его в курс дела, а там и я освобожусь.

Пропускать первый день съемок документального фильма о домашнем насилии не хотелось. Особенно после провала с пресс конференцией, на которую старый рокер просто не явился. И пока генеральный изволил чилить и покорять волны на своем серфе, сады Алтая требовали отчетов и жаждали крови. Игнатовской, разумеется.

Я надеялась, что суд займет не больше часа. По сути, нам нечего делить, кроме ипотечной квартиры, в которой мы жили. Машина, костюмы, гастрит, самомнение – все это отошло Олегу. Оставалось уладить вопрос с жильем, договориться, чтобы кто-то выкупил у второго свою половину и…жить дальше. Я не вникала в детали, положившись на бывшего супруга – юриста.

Последние штрихи перед выходом и я, сдавшись в короткой внутренней борьбе, надела леопардовую шубу. Просто потому что надо хоть куда-то носить это сокровище. В зеркало не смотрелась, и без того зная, что хороша.

Олег ждал меня на пороге суда, он никогда не опаздывал на работу, и уже это настроило меня на серьезный лад. У нас не свидание, а серьезный разговор. Бывший отстраненно пожал мне руку, кивнул юристу за моей спиной – сухонькой девушке, выбранной по рекомендации в интернете и распахнул перед нами дверь.

- Это ведь ненадолго, прости, Олег, я очень тороплюсь, - начала я.

- Бывает по-разному, - уклончиво ответил тот.

Когда мы вошли в зал суда, я поняла, что муж будет представлять себя сам. Скорее всего, это хороший знак, и все мероприятие будет похоже на детский утренник, а не собеседование в районную администрацию. Выскажемся, подпишем документы, хлопнем по рукам и разойдемся. Я попыталась поймать взгляд бывшего и улыбнулась, когда он, наконец, посмотрел на меня: сегодня был по-настоящему важный день, когда каждый из нас обретет свободу.

Олег нахмурился и никак не ответил, только нервно облизал пересохшие губы. В этот раз его рубашка сияла белизной и была выглажена настолько тщательно, что стало понятно, он готовился к нашей встрече. В отличие от меня. Либо Анфиса наконец победила в неравной схватке с утюгом и теперь демонстрировала миру новые таланты.

От картинки, возникшей в воображении - подруга в пеньюаре наглаживает костюмы моему мужу – в ушах застучал пульс. Хоть и прошло немало времени, все еще было больно. Нужно пореже оставаться наедине с собственными мыслями и побольше работать, чтобы выбить всю дурь из башки. Вот прямо сегодня я и начну!

Мы встали, когда в комнату зашел судья и это единственное, что связывало реальный суд с киношным. Некрасивая казенная мебель, портрет президента за спиной, спертый воздух и не единого человека в черной мантии, парике, с молоточком в руках.

Скрипучий голос судьи прошёлся по нервам железной щёткой, так что пришлось вслушиваться в каждое сказанное слово. Приветствие, вступительная речь, что-то похожее на перекличку и, наконец, он стал читать принесенные мною бумаги.

- У вас нет возражений? – Обратился к мужу.

Я немного напряглась, в ожидании ответа. Олег тянул время. Он задумчиво посмотрел на потолок, потом на снегопад за окном и, наконец, остановил взгляд на моем лице. По его серым безжизненным глазам стало понятно, это больше не тот человек, которого я знала. Другой…опасный и жестокий.

- Вообще-то есть, Марк Борисович.