Внутри меня все оборвалось, я даже не обернулась на звук стукнувшей двери и не посмотрела, кто еще вошел в зал суда. Только когда незнакомец поравнялся с нами, узнала в нем коллегу Олега, неприметного юриста с повадками серийного убийцы и хваткой питбуля. Тот деловито направлялся к столу мужа, пожал ему руку и кивнул в сторону судьи.

- Извините, Марк Борисович, задержался, у дочурки поднялась температура, не мог оставить ее одну, пока не приехал врач.

Моя представитель из интернета устало застонала, и я понимала эту реакцию. Принцип «Спасите котика» о котором мне часто рассказывал Олег. Начать слушание с маленькой победы, которая расположит к тебе систему. Так каждый из коллег благоверного ежемесячно принимал роды на трассе, переводил старушек через дорогу и спасал младенцев из пожара.

Дешевый, но такой рабочий прием. Суровое морщинистое лицо Марка Борисовича расслабилось, и он понимающе улыбнулся. И совершенно не удивился, когда увидел принесенные прокурором Гришей бумаги, только цокнул языком, произнеся многозначительно «однако».

- Мой подзащитный, - начал Гриша, - настаивает, что квартира по адресу Площадь Толстого 3А не может быть поделена поровну, и полностью принадлежит ему- Птахе Олегу Олеговичу. Как и прочее приобретенное в браке имущество.

За этими словами в зале наступила тишина. В таких случая принято говорить, что молния расколола небеса, и раскаты грома оборвали все остальные звуки на полутоне.

В книжках так пишут.

В жизни же я могла выдавить из себя одно единственное слово:

«Кабздец».

Иногда, в минуты душевной слабости, после сложного дня на работе, непьекращаемого нытья или болезней детей, мигрени, я утешала себя тем, что больше не одна и со мною вместе Олег. Он сильный, он смешной, он обязательно поможет.

Иронично, но сейчас я тоже была не одна, в некотором смысле вместе с Олегом.
И он по прежнему сильный.
Без сомнения смешной.
И он меня утопит. Положит здоровую ладонь мне на макушку и будет держать под водой, пока не задохнусь.
Тут, на дне мутного болота, я едва могла расслышать, что говорил юрист мужа. Кажется, зачитывал бумаги о продаже участка Клары Гавриловны, сумма идентичная нашему первому взносу за квартиру.
Конечно, Коломбо! Потому что Свекровь подарила нам эти деньги на свадьбу!
Я все ещё не понимала, о чем толкует Гриша Мезенцев. Ничего не замечая вокруг, я пыталась поймать взгляд Олега. Тот глядел куда угодно, но только не на меня: на руки, нервно отстукивающие ритм по столу, на раскидистое дерево за окном, на судью. В конце концов, почувствовав что я не сдамся, он поднял глаза и посмотрел в нашу сторону.
Не на меня, а сквозь. Будто я была прозрачной.

- Но моя клиентка состояла в браке все время, пока они выплачивали ипотеку, - послышалось откуда-то издалека, почти из другого часового пояса.

- Серьезно? То есть ее доля в этом тоже была?

- Определённо!

- Яночка, - он по противному растягивал гласный в моем имени, - я могу уточнить, в каком году ты ушла в декрет?

- В четырнадцатом, - прошептала я.

- А когда вы купили квартиру?

- Осенью.

- В каком году, Яна, - с нажимом повторил Гриша.

В кабинете стало до невозможного душно, будто отсюда выкачали весь воздух. Я расстегнула верхние пуговицы рубашки, чтобы не упасть в обморок. Олег проследил за этим движением, поджал губы и отвернулся в сторону. Ему было противно мое присутствие в одной с ним комнате.

- Осенью четырнадцатого года.

- Михаилу тогда было…два месяца, верно?

Я кивнула и Гриша продолжил, не сбавляя напора.

- Какие декретные были у тебя на тот момент?