– Ты же не хочешь этого, – произнес Крейн терпеливым, рассудительным тоном. – Нет такой беды, которой нельзя было бы помочь. Что хорошего в том, что ты причинишь вред себе или другому человеку? Так ведь только хуже будет.

Уайт ничего не отвечал. Он смотрел, широко раскрыв глаза, и тяжело дышал.

– Зачем ты это делаешь? – спросил Крейн. – Что случилось? Как нам помочь тебе?

Уайт всхлипнул и болезненно сглотнул.

– Пусть перестанут, – сказал он.

– Что перестанет? – спросил Крейн.

– Звуки.

– Какие звуки?

– Эти звуки, – ответил Уайт шепотом, немного всхлипнув. – Эти ужасные звуки. Звуки, которые никак… никак не прекращаются.

– Давай поговорим о звуках. Мы могли бы…

Но Уайт опять начал всхлипывать, все громче и пронзительней. И снова закричал.

Крейн схватил себя за воротник рубашки и свирепо дернул вниз. Раздался громкий звук рвущейся ткани, со стуком посыпались пуговицы. Он снял разорванную рубашку и положил ее рядом с ботинками.

Уайт опять смотрел на него.

– Мы можем сделать так, чтобы эти звуки прекратились, – пообещал Крейн.

Прислушиваясь к его словам, механик начал всхлипывать.

– Но детонатор меня нервирует, – продолжал Крейн.

Плач стал громче.

– Отпусти женщину. Мы же не с ней будем бороться, а со звуками.

Уайт рыдал, слезы чуть ли не брызгали у него из глаз.

Крейн выжидал, когда можно будет назвать мужчину по имени. И решил, что пора.

– Конрад, отпусти женщину. Отпусти ее и брось взрывчатку. Мы тебе поможем. Заставим звуки замолчать. Я тебе обещаю.

Кажется, Уайт поддался. Он медленно убрал отвертку. Другая рука опустилась, и брикет с тяжелым стуком упал на пол. Женщина, рыдая, кинулась к оцеплению. Один из полицейских, притаившийся неподалеку, бросился вперед, подхватил взрывчатку и вернулся обратно.

Крейн тяжело вздохнул и медленно поднялся.

– Спасибо, Конрад, – сказал он. – Теперь мы тебе поможем. И заставим звуки прекратиться.

И сделал шаг вперед.

Увидев это, Уайт отступил. Дико завращал глазами.

– Нет! – воскликнул он. – Вы не можете это прекратить. Неужели вы не понимаете? Никто не сможет их прекратить! – И вдруг резким, неожиданным движением ткнул отверткой себе в горло.

– Стой! – закричал Крейн, рванувшись вперед.

Но еще на бегу с ужасом увидел, как отвертка входит в мягкую плоть шеи.

Когда Говард Ашер пришел в зал совещаний на восьмом уровне, адмирал Спартан уже был на месте. Он сидел за столом, положив ладони на полированное розовое дерево, и молча ждал, когда Ашер закроет дверь и устроится напротив.

– Я только что из палаты, – сказал Ашер.

Спартан кивнул.

– У Уайта глубокая рана на шее и большая кровопотеря, но состояние стабильное. Он выживет.

– Но вы бы не стали приглашать меня на срочную встречу для того, чтобы сообщить только это, – заметил адмирал.

– Нет, не только. Но и это тоже.

Спартан молча смотрел на ученого своими темными глазами, в которых ничего нельзя было прочитать. И в течение этой недолгой паузы Ашер ощутил, как старые подозрения ожили снова.

Наука и армия составляли странный союз. Начальник отдела научных исследований понимал, что «Глубоководный шторм» в лучшем случае можно считать браком по расчету. Ему и его сотрудникам очень нужна станция и бездонные запасы государственных средств, чтобы как можно быстрее провести раскопки. Адмиралу Спартану ученые и инженеры необходимы для того, чтобы спланировать работу, выполнить ее и оценить находки. Но недавние события привели к напряжению и без того не очень прочных связей.

Дверь тихо открылась и снова закрылась. Оглянувшись, Ашер увидел коммандера Королиса. Тот кивнул и молча сел за стол.