– Какого черта происходит? – спросила я, поднимаясь на ноги и прикладывая руку к области виска, что болезненно запульсировал.

– Ты… – ахнула девица в черном платье. – Совсем дура?! Знатно, погляжу, ты приложилась о камень! Как смеешь так разговаривать?!

Голова кружилась, и я не смогла среагировать, когда эта ненормальная устремилась вперед.

Занеся руку, она пихнула меня в лицо, отчего я чуть не упала.

Эти действия вызвали у меня неописуемую ярость, придавая сил.

Стремительно схватив девицу за запястье, я злобно прищурилась и со всей дури залепила ей звонкую пощечину.

– Ты… – ахнула она, с широко распахнутыми глаза прижимая ладонь к месту удара.

– Как смеешь, тварь?! – взревела тётка, рванув в мою сторону.

– Только попробуй! – рыкнула я, занося кулак для удара.

Я не боец, конечно, но, если того требует ситуация, им стану. Никому не позволю обижать себя!

– Мама, она умом тронулась! – всхлипывала девица, поспешно отступая и продолжая прижимать ладонь к своей щеке.

– Вы кто такие?! – не опуская сжатой в кулак руки, спросила я. – Что вам от меня надо?!

– Ты совсем дура?! Мама, не подходи к ней!

– Я тебя так высеку, – оскалилась тётка, – живого места не останется!

Голова прострелила жуткой болью, и на секунду в глазах всё потемнело.

– Потом встать не сможешь, – продолжали сыпаться угрозы в мой адрес, – не то что ходить!

Я часто заморгала, стискивая зубы, так как вспышка боли вновь прошила голову, вызывая слёзы в глазах.

– Мерзость ползучая! – шипела тётка, за спиной у которой пряталась девица с покрасневшей щекой.

Они больше не спешили ко мне приближаться, но легче от этого не становилось. Не понимала, где нахожусь и как меня сюда занесло.

«Я попала в аварию! Но на мне нет ни одной раны…»

Пропуская ядовитое шипение, несшее с собой угрозы, я вытянула вперед руки, осознавая, что и вещи на мне не те, в которых я была.

– Какого… – ахнула я, когда серебристый локон упал с моего плеча.

«Это… мои? Мои волосы? Но… я всю жизнь была брюнеткой!»

– Ты меня поняла?! Поганка! – плевалась ядом тётка, в пышном платье, похожая на помпон.

Я не слушала её, чувствуя, что меня начинает трясти, а к горлу подкатывает тошнота.

И вновь накрыла слепящая боль.

Не вынося её силы, я сжала виски ладонями, жадно хватая ртом воздух.

Хотела закричать, но не могла. Будто тысячи раскаленных игл вонзились в голову, разрывая её.

А потом…

Перед глазами начали мелькать картинки, рассказывая о жизни какой-то девушки.

Вот она совсем маленькая, выбегает из красивого большого дома, босыми ногами ступая по брусчатой дороге и устремляясь к прибывшему экипажу. Её, смеясь, подхватывает на руки красивый мужчина, кружа.

Миг…

Она поёт вместе со своей мамой, что играет на фортепиано и нежно улыбается, а затем протягивает руку и гладит её по голове.

Ещё миг…

Девочка, смеясь, убегает от своих родителей, что, хохоча, пытаются её поймать... Они так счастливы.

И вот жизнерадостные моменты сменяются на болезненные и душераздирающие: убийство, кровь, страдающее сердце. Переезд в другой дом и нескончаемый поток слёз. Издевательства, оскорбления и унижения…

Она просила небеса забрать её к маме и папе, но этого не происходило.

Девочка росла, её воля слабела, а издевательства и побои от родственников становились частым явлением.

– Ты оглохла?! Тварь такая! – орала тётка.

Я, не обращая внимания на её слова, неотрывно отслеживала информацию, что крутилась в моей голове.

– Райлор! Иди сюда! Райлор!

Непонятно каким образом, но я понимала, кого она зовет – дядю этой девушки, воспоминания которой сейчас проглядывала.