О балах у графа Потоцкого говорил весь Петербург. «На его вечерах были швейцары со шпагами, официантов можно было принять за светских франтов, ливрейные были только в большой прихожей, омеблированной как салон: было зеркало, стояли кресла, и каждая шуба под номером. Все это на английскую ногу». Но если убранство гостиных Потоцкого было действительно заимствовано из Англии, то сам граф оставался истинным польским аристократом. Мало кто мог сравниться с ним в умении танцевать мазурку.

Граф с поразительной для своих лет легкостью буквально летал во время танца и говорил партнерше: «Мазуречка, пане», а дама отвечала: «Мазуречка, пан храббе». В то время пары буквально неслись по залу (впоследствии движения стали спокойнее), а зрители аплодисментами встречали графа и его даму.

Балы в Мариинском дворце блистали великолепием. Особенностью этих балов, поражавших воображение современников, было присутствие среди приглашенных профессоров Академии наук и Академии художеств и офицеров Горного инженерного корпуса. Общество Мариинского дворца отличалось серьезными интересами. Великая княжна Мария Николаевна проявила себя талантливой художницей, герцог Лихтенбергский интересовался точными науками и горным делом. Профессоров приглашали во дворец не только на балы, но и для чтения лекций. Великосветские дамы съезжались сюда на лекции по истории профессора Петербургского университета К. И. Арсеньева. Когда подросли маленькие герцоги, профессора приезжали на уроки к детям.

Не только Москва и Петербург славились в описываемые нами времена своими праздниками.

В 1837 году император Николай Павлович предпринял путешествие на юг России, главная цель которого – маневры в Вознесенске с 18 августа по 3 сентября.

Генерал-губернатор Новороссии М. С. Воронцов принимал в подготовке визита активное участие.

«В апреле-мае 1837 года граф находился в Алупке, где продолжалось строительство дворца. Оттуда он направлял письма гражданским губернаторам Таврической, Екатеринославской и Херсонской губерний, Керчь-Еникальскому градоначальнику, командиру Балаклавского греческого пехотного батальона. Содержание посланий было одинаковым: построены ли пристани, отремонтированы ли мосты, какие меры приняты по исправлению дорог от Севастополя до Балаклавы, из Таганрога до Ростова, от Вознесенска до Николаева и Одессы?»

Специальные комиссии занимались «заготовлением почтовых, а в Крыму почтовых и верховых лошадей, седел и всякого рода сбруи», подготовкой квартир и убранством интерьеров, «распределением продовольственных припасов».

Обязательными членами комиссии были купцы, которым оказывалось содействие для поездки в Константинополь «за различными вещами»: мебелью, тканями, предметами декоративно-прикладного искусства, предназначавшимися, к примеру, «для украшения Бахчисарайского ханского дворца, который будет посещать Государь Император».

Перед самым приездом царя в Одессу Воронцов покинул Вознесенск, чтобы убедиться в готовности города принять гостей.

Императрица и великая княжна Мария Николаевна прибыли в Одессу из Вознесенска 4 сентября и остановились во дворце новороссийского генерал-губернатора. Программа посещения города Александрой Федоровой была следующей: 5-го императрица вместе с великой княжной прослушала Божественную литургию в церкви Одесского института благородных девиц, состоявшего под покровительством Александры Федоровны. Приветствуя воспитанниц, она упомянула, что в 1818 году положила первый камень дома, занимаемого институтом. Затем последовало посещение собора.