Вася метнулся в спальню. Бледная жена возлежала неподвижным айсбергом на внушительном супружеском ложе.

– Люсенька, что случилось? Налет? Ограбление?

Люся хлопала губами, как снулая рыба, силясь что-то сказать. Но не могла. Завыла осипшим баском, зашмыгала враз покрасневшим носом.

– Успокойся, дорогая! Лекарства какие дать? Воды? Неотложку? – засуетился Василий.

Наконец, Люся, трубно высморкавшись в банное полотенце, выдавила:

– Василий, я скоро умру. Подготовь сыновей… Нинке в Самару позвони. Скажешь, я ее простила, обиды не держу и приглашаю на похороны. Про деда Илью не забудь. Ему приехать сложно будет. За девяносто уже. Посылочку отправь. Пусть помянет.

По бледным обвисшим щекам жены вновь покатились ручейки слез.

– Люся, что за бред ты несешь? – растерялся Василий.

В дверь позвонили. Жена встрепенулась.

– Не бред это, Вася. Все объясню. Сейчас иди открой. Это ко мне.

В квартиру уверенно ввалились две тетки.

«Подруги, что ли? Вроде раньше не видел. Или из поликлиники?»

Та, что постарше, круглая, приземистая, в серой бесформенной, словно выцветшей хламиде, напоминала сытую моль. Темными глазками-бусинками быстро сканировала обстановку в квартире и самого́ хозяина.

– Здравствуйте. Примите соболезнования. Крепитесь.

Вторая держала огромный темно-коричневый обшарпанный баул. Василию (в прошлом баскетболисту) пришлось посмотреть на нее снизу вверх: она была как минимум на голову выше него и несоразмерно тоща.

– Усопшая в морге или дома? – деловито поинтересовалась первая.

– К-кто? – прошептал Василий.

– Я здесь, здесь! – откликнулась Люся. – Сюда проходите!

Тетки замешкались на мгновение. Переглянулись. И двинулись на голос, обдав застывшего хозяина резким запахом сирени и кислых щей.

– Вася, стулья принеси, пожалуйста! – попросила жена. Она сидела в кровати, откинувшись на подушки. Выглядела уже бодрее, чем несколько минут назад. Даже зарумянилась.

Когда Василий вернулся со стульями, дамы оживленно галдели. На кровати были разбросаны яркие журналы и буклеты.

– Вам, такой мудрой женщине, что сейчас редкость, наше агентство предлагает только эксклюзивную продукцию! – тарахтела агентша-моль. – Вот посмотрите: премиальные гробы. Рекомендую ольху или венге. Экологично. Двухкрышечный берите обязательно. Это стильно. Фурнитура итальянская. Изящная внутренняя отделка. И подушечка, и покрывальце из роскошного натурального шелка. Ручная вышивка. Лежать – одно удовольствие!

Люся заворожено листала журналы и вздыхала.

– Дорого как…

– Разве можно экономить на таком важном событии? – убеждала моль. – Если закажете наш струнный квартет, то на гроб скидка три процента будет. Такую музыку ни в каждой консерватории исполняют! Бах, Моцарт, Верди! Заслушаетесь!

– Маловато три процента-то! Хотя бы пять за Баха давайте, – возразила Люся.

В разговор вклинилась молчавшая до этого «баскетболистка».

– У нас мастера-флористы из самой Японии. Шикарные венки любых размеров из свежайших цветов соберут. Глаз не оторвете!

– И ромашки можно? – засомневалась жена. – Я ромашки очень люблю.

– Что пожелаете! Лютики, колокольчики… – с энтузиазмом перечисляла агентша. – Да хоть астролябии! Любых оттенков!

Василия как подбросило.

– Какие, к чертям собачьим, астролябии?! – взревел он.

– Да хоть какие, – настырно продолжала длинная. – Розовые, белые. Даже фиолетовые есть.

– Астролябии?! – угрожающе повторил Вася.

– Что вы так разнервничались? Мы разделяем ваше горе. Но держите себя в руках. Не надо на похоронах родной жены экономить. Это недостойно…

– Во-о-он! – рявкнул Василий. – Курицы безмозглые! Себе гробы трехступенчатые еловые с вышивкой и ансамблем балалаечников закажите! И венки из австралопитеков! Не хуже, чем из астролябий, будет.