Профессор Миллер говорит о провинциализме американских миссионеров-протестантов в Китае. Очевидно, что при этом он имеет в виду ограниченность миропонимания этими миссионерами, которые не видели всей «широты» мира, планеты, сводили огромный необозримый разнообразный мир к «одной ограниченной его частице – провинции» – и в то же время считали, что их воззрения должны быть воззрениями всех, с кем им доведется встретиться на Земле.

Уверенность в своей «правоте», в своей «правде» была присуща этим миссионерам. Это могло играть свою роль, помогало обращению некоторых китайцев в христианскую веру.

В то же время здесь присутствовало некое «снисходительное отношение» иностранцев по отношению к китайцам.

В этом, кстати, проявилось отличие от миссионеров-иезуитов, то есть католиков, которые начали свою проповедь в Китае за век до того, как туда прибыли миссионеры-протестанты.

Иезуиты осознанно или неосознанно попытались «проникнуть» в души китайцев, добиться их благосклонности и согласия с догматами католической религии, потакая представлениям китайцев о своей культуре, о своей цивилизации, о своей истории, о самих себе как о высшем достижении человеческого рода на Земле. Отсюда и восхищение иезуитов перед Китаем и китайцами.

Католицизм проник в Китай. До сих пор в Китае имеются католики. В то же время католицизм не «овладел» населением Китая. Он не уподобился в этом смысле буддизму, не стал, подобно буддизму, «семейной религией» китайцев.

Протестанты пришли с иным настроением. Они видели себя «бойцами идеологического фронта», теми, кто несет свет. Они относились к китайцам, которые не воспринимали их учение, как к «детям тьмы».

Они с самого начала считали, что вокруг них живут в Китае «заблудшие овцы». Они негодовали, заявляя, что «само имя нашего Спасителя не одобрялось, если не было ненавидимо миллионами».

Таким образом, явление миссионеров-протестантов в Китае было своего рода попыткой привнести в Китай иную идеологию, религию, учение, причем с позиции превосходства этой идеологии, религии, учения над тем, что уже было у китайцев. Это была попытка неравноправного отношения к китайцам. И по этой причине она была обречена на провал.

Протестантизм в определенной степени укоренился в Китае. До сих пор там есть десятки миллионов верующих. Однако он не стал общепринятым, не овладел большинством населения в Китае.

Первые миссионеры-протестанты были ошеломлены и количеством людей, живущих в Китае, и числом китайцев, которые поклонялись своим идолам и не принимали христианской веры.

Эти две волны христианства – католичество и протестантизм – пришли в Китай в XVII–XIX веках, в какой-то степени проникли в гущу китайского населения.

История показала, что иностранные верования, религии, учения, идеологии или отвергаются китайцами, или на время и в определенных формах и с определенными целями (в интересах правящей в КНР Коммунистической партии Китая) используются в современном Китае. Однако при этом происходил и происходит процесс китаизации этих религий и идеологий. Сначала это произошло с христианством, затем с марксизмом. Китайцам оказывается нужным или китайцы стремятся использовать в своих целях только то, что они китаизируют, превращают в свое китайское, в собственность и принадлежность нации Китая. Так произошло с религиями. Так произошло с марксизмом.