Девочка с книгой – это всегда многообещающе. Возможно, она слишком умна для этой тусовки. А может, слишком закомплексована. В любом случае, только она не смотрела на Дашу с обожанием.

Девочка сидела на широких подвесных качелях, и Таиса вполне могла устроиться рядом, места бы хватило. Но профайлер предпочла не давить: нарушенное личное пространство мало кого вдохновляет на откровения. Поэтому Таиса осталась возле высокого дерева, прислонилась к нему плечом и скрестила руки на груди.

– Ты ведь Ника, не так ли? – спросила она.

Девочка оторвалась от книги и посмотрела на Таису со сдержанным любопытством.

– А вы – психолог, которого мой папа нанял, чтобы доказать, что Даша невинна.

– Такие штуки другой доктор доказывает.

Ника фыркнула, подтверждая догадки Таисы: сестру она не слишком любила.

– Судя по тому, что вы здесь, вы еще ничего не доказали, – заметила девочка.

– Не думаю, что смогу порадовать твоего отца. Я допускаю, что Даша виновна.

Ей было любопытно узнать, как Ника отреагирует на такое: обидится, оскорбится, испугается? Но нет, та осталась спокойна:

– Конечно, виновна. Зато своего добилась, а она ж знатный достигатор, для нее это важнее всего.

– Я заметила, – кивнула Таиса. – Она побеждает там, где это ей нужно и выгодно… Захотела хорошо водить машину – и научилась. А вот школьные успехи ей до лампочки, потому она особо не напрягается. Я только не могу понять, чем ей была выгодна смерть Вани?

– Она сказала, что он ее не бросит. Он и не смог в итоге.

– Я слышала, он хотел…

– Он вообще с этим затянул, – признала Ника, придавая качелям движение. – Давно следовало, но Даша умеет настаивать… То больной притворится, то скандал устроит, то в постели что новое выучит. Она делала так, что он не мог или терял желание ее бросить. Но тут даже он почти перегрыз поводок – и получил.

– Он хорошо ее знал и все-таки сел к ней в машину?

– А вы бы поверили, что она такая? Кто бы поверил?

– Ты веришь, – заметила Таиса.

– Да. Когда мне было семь, Даша чуть не утопила меня в озере.

– За что?

– Обычно, когда я говорю о таком, люди восклицают «Да не может быть!» или «Ты, наверно, всё не так поняла!», – невесело улыбнулась Ника.

– Я не особо люблю восклицать в общественных местах. Так за что же?

– За то, что родители в наказание отдали ее велосипед мне. Она не отдает свое и никому не уступает. Когда я пожаловалась на то, что случилось, мне никто не поверил. Но я урок выучила: больше не нарываюсь. Смысл? Дашу невозможно победить.

– Выставляешь ее демоном каким-то, – отметила Таиса.

– Нет, просто хорошим стратегом. Представляете, как бывает: мозги куриные, но в нужном направлении работают идеально. Например, на сегодняшнюю вечеринку она заказала два дизайнерских платья – на случай, если одно порвется или испачкается. Она забронировала две площадки, она была готова к тому, что эту займут ее хейтеры. У Даши всегда есть план Б, думаю, она уже знает, как меня придушить, если я хоть слово против нее скажу публично. Вы, пожалуйста, помните об этом на случай, если сейчас на диктофон записываете.

– Я не записываю, это все равно бесполезно. Но спасибо тебе.

– Не за что.

– Да нет, Ника, есть за что.

Таиса не солгала ей. Она еще не разобралась в истории окончательно, не сделала никаких выводов, и все же было в словах девочки нечто такое, за что можно зацепиться, та самая ниточка, которая выводит из лабиринта…

Даша виновна. Таиса сделала эту мысль центром всего, позволила себе гнев, даже питала его. Она знала: люди могут не разбираться в особенностях поведения так же тонко, как психологи, но многое они считывают интуитивно. Если бы она раньше сказала Даше, что считает ее виновной, результат получился бы сомнительный, потому что Таиса не была бы ни в чем уверена.