Грегор усмехнулся:

— Берри, ты нам давно задолжал экскурсию по твоим катакомбам. Уверен, девушкам тоже понравится, — он подмигнул Ивонне, протянул провоцируя: — Или вы испугаетесь, милые магини? Что скажете?

Грегор явно положил на магичку глаз. Ивонна повелась на провокацию и принялась храбриться:

— Мы? Нет, конечно. Тем более в компании таких отважных защитников.

Что она творит? Так неприкрыто заигрывает. Лина не отставала. Она весь вечер строила глазки Дилану.

— Какое интересное приключение затевается!

Мира поддержала затею, и мне ничего не оставалось делать, как согласиться. Нехорошее предчувствие не давало покоя.

Молодые мужчины вооружились целым арсеналом свечей – в подвалах не было встроенного магического освещения. Досталось и нам по большой свече в изящных подсвечниках.

Поместье оказалось просто огромным. Беррингтон вел длинными коридорами, и я пыталась запомнить дорогу на всякий случай. Мы спустились на цокольный этаж. Потом еще ниже, на подземный уровень. Чем ниже спускались, тем неспокойнее становилось на душе.

Наконец, герцог подвел к небольшой дверце, распахнул ее с противным скрипом. Пахнуло стылой темнотой и затхлостью. А еще мурашки пробежались по спине. Я кожей чувствовала «тёмный» след, которым веяло из прохода, как от могильных плит на кладбище.

Впереди открылся узкий проход, уходящий каменными ступенями вниз, больше похожий на потайной лаз. Им давно не пользовались – грубая старинная кладка стен была покрыта пыльным налетом, с потолка свисали клоки паутины.

Герцог пропустил друзей вперед, а меня придержал, встал сзади и ухватился одной рукой за талию, прижался слишком близко. В другой руке свеча подсвечивала наш путь.

Я вцепилась в свою свечу обеими руками, как будто она могла защитить и попыталась аккуратно отстраниться, но он лишь прижал сильнее:

— Здесь скользкие ступени, я проконтролирую, чтобы ты не упала.

Его ладонь трогала мой живот, обжигая через ткань. Горячее мужское дыхание скользило по открытому плечу и шее.

Мира бросила на эту ладонь недовольный взгляд. Я пожала плечами, и извиняясь, и в поисках поддержки. Округлила глаза. Может, подруга что-нибудь придумает? Как неудобно, что герцог меня лапает вот так при всех. Да, и вообще лапает. Чувствовала себя разгульной девкой.

Беррингтон махнул рукой со свечой, поощряя Миру идти вниз, вслед за остальной компанией, которая спускалась впереди, довольно грубо бросил:

— Пошевеливайся, все уже ушли. Мы с Дарой замыкаем.

Подруга закусила губу, отвернулась и поспешила догнать остальных.

Беррингтон так и прижимал меня, замедляя наше движение. Мы сильно отстали от компании, пока дотащились до ровного пола. Перед нами открылось огромное пустое помещение с низким потолком.

Огоньки от свечей его друзей затерялись где-то впереди, они прошли через залу и исчезли в дальнем коридоре.

Герцог, наконец, убрал руку с живота, отнял мою свечу и прошептал с придыханием:

— Дара, маленькая, развернись-ка ко мне. Думаю, я заслужил поцелуй. Старый подвал, темнота и свет свечей –как это романтично.

На негнущихся ногах послушно повернулась.

Руки Беррингтона были заняты свечами –хоть лапать перестал. Он наклонился, но не коснулся губ, его голова опустилась ниже, прямо в вырез слишком открытого декольте. Он принялся целовать торчащие половинки грудей.

Это было так неожиданно, что я резко оттолкнула его и отпрянула. Герцог выронил свечи. Они лишь коснулась пола и сразу потухли. Тяжелые подсвечники с грохотом покатились по полу.

Герцог выругался, а я отступила еще на шажок подальше. И еще. И продолжила отступать в кромешной тьме задом, пока не уперлась спиной в каменную стену.