Ага, значит, я верно почувствовала – никакого интима у нас не было, чисто деловые отношения. Ну вот, сразу бы так, а то всё намекает на что-то, ухмыляется.

Как тебе, дракон? У меня тоже зубки есть.

Ободряюще хлопнув мужчину по плечу, я обошла и его, и стол, подобралась к диванчику и, недолго думая, стянула плед. Меня морозило, причём с каждой минутой всё сильнее.

Завернувшись в пушистую ткань, обернулась к так и сидящему дракону, встретилась взглядом с его тёмными глазами и спросила о том, о чём следовало узнать в первую очередь:

– Что с моими воспоминаниями?

Он не ответил, продолжая мрачно пронзать немигающим взглядом.

– Ты точно знаешь, – добавила медленно, чуть задумчиво сощурившись.

Думала, не ответит и теперь, но Аданарн Кейнер хрипло спросил:

– Есть предположения?

В игры играть будем?

На самом деле, одно было. И, наверно, не следовало дерзить ещё больше, но я помялась и всё же ответила:

– Ты.

Безрадостный хмык вырвался из его мощной груди, по губам скользнула горькая усмешка, глаза… глаза дракон отвёл, а через мгновение и вовсе отвернулся к окну.

– Иди, – разрешил тихо, не глядя на меня.

Я не пошевелилась, ожидая от него несколько иной реакции.

– Пожалуйста, иди! – очень-очень вежливо прорычало чудовище сквозь зубы.

Значит, подробностей произошедшего мне не расскажут. Жаль.

С другой стороны, его реакции хватило, чтобы понять: памяти я лишилась по его вине. Он этого и не отрицал, однако… я никак не ожидала этой горечи, глухого отчаяния и чувства вины в его глазах, в голосе и на лице.

Должно быть, я в самом деле была незаменимым помощником. И как только связалась с этим драконом?

Решив, что подумаю об этом где-нибудь за пределами кабинета, я развернулась и побрела к двери. Говорить ничего не стала, оборачиваться тоже не планировала, но уже на пороге всё же повернулась и вздрогнула, наткнувшись на тяжёлый тоскующий взгляд, которым провожал меня мужчина.

Сердце кольнуло и сжалось, в груди что-то задрожало… понятия не имею, что это было, но вместо того, чтобы просто уйти, я улыбнулась, подбадривая эту печальную морду, и преувеличенно бодро сказала:

– Да ты не печалься, счастье притаилось за углом.

Аданарн побледнел так быстро и сильно, что я даже испугаться не успела. Гулко сглотнул, жестом остановил машинально дёрнувшуюся к нему меня и с трудом выдавил из себя:

– Уйди, Айлин… уйди, моё проклятье, – добавил едва слышно.

Я не нашла в себе смелости задержаться.

Оказавшись в коридоре с тёмными неровными каменными стенами, высокими потолками и рыжими шарами магического освещения, я долго стояла под тяжёлой деревянной дверью, пытаясь понять, почему изнутри жгла боль, мешающая дышать, и сердце билось так быстро и неровно, словно страдая о чём-то…

А потом услышала стон. Едва слышный, глухой, полный невыразимой тоски и боли, стон, от которого ледяные мурашки скользнули по коже, а грудь сдавило стальными обручами.

– Подслушиваем? – насмешливый шепот над ухом заставил подпрыгнуть от неожиданности и лихо развернуться.

Вот только с “лихо” я разошлась, конечно, и вместо лица высокой тёмной фигуры рядом с собой увидела невнятную муть поплывшего мира. Выдохнув что-то нечленораздельное, слабо взмахнула руками и повалилась в сторону.

– Айли, вот давай без этого! – встревоженно воскликнул успевший поймать незнакомец.

Придержав вначале за запястье, через секунду он попросту подхватил на руки, недовольно пробурчав:

– Твою прабабку, малая, не вздумай умирать. У меня ещё с прошлого раза рёбра не зажили.

С трудом пробившись сквозь волны накатывающей усталости, я разлепила ресницы и снизу вверх взглянула на… оборотня. Точно оборотня, такие фосфоресцирующие жёлто-зелёные глаза с вертикальным пульсирующим зрачком только у них были.