— У тебя десять минут на сборы, — цедит сквозь зубы дерзкий страж и первым выходит в коридор. Его коллеги идут следом, а я медленно выдыхаю.

— Ловко ты их.

Я чуть не взвизгиваю, когда слышу бархатистый голос Саймона, который невесть когда оказывается на подоконнике.

— Гаргулья срань! Нельзя так тихо подкрадываться!

Оборотень поднимает бровь.

— Кроха, подкрадываться громко не имеет смысла.

Я медленно выдыхаю. Злиться на Саймона не получается, да и я, честно сказать, была безумно рада его видеть.

— Что ты делаешь? Они могли тебя заметить.

— Эти вряд ли. Я был тут полночи. Лучше расскажи, что вчера было. Я искал тебя, не нашёл. Снова вляпалась во что-то? Девчонки суетились сильно, но я не понял толком, что случилось.

И тут я вспоминаю детали минувшего дня. Смотрю на Саймона и спрашиваю.

— Зачем ты написал ту записку?

Кот хмурится.

— Какую?

— Про то, что у меня опасно. Что нужно идти к кабинету нейромагии и в подсобку.

Казалось, что нахмуриться сильнее невозможно, но Саймон преуспевает.

— Ты… с ними заодно был?

Оборотень резко выпрямляется и вскидывает подбородок. Он выглядит так, будто я ему пощёчину влепила.

Некоторое время мы молчим, после чего Саймон уточняет:

— В этой записке я обещал тебе угощение?

— Кажется, да.

— Ясно, — Саймон опускает голову. — Это письмо действительно писал я. Но не тебе, а Альмире. Тенгер давно в курсе, что запрет нарушается и пробовал разные методы прекратить интимные встречи. Я нашёл то место и позвал туда Альмиру, когда почуял, что меня вот-вот схватят за хвост.

Какое странное чувство. Я одновременно чувствую, как с плеч будто сваливается тяжеленный камень, оттого что Саймон мне не враг на самом деле, и в то же время захлёбываюсь злостью, ведь из-за этой дряни меня могли убить.

— Нужно будет доложить Тенгеру, — с неохотой заявляет Саймон.

— Про Альмиру? — пугаюсь я.

— Да. Если хочешь, я сам.

— Думаешь, стоит? Ей же влетит сильно. И тебе тоже. Про ваши вылазки станет известно. Там внесение в личное дело и дополнительные часы отработки.

— Я смотрю, кто-то поднатаскался в правилах и законах, — ухмыляется Саймон. — Но с ней всё равно лучше не секретничать. Подружка она так себе.

— Как-нибудь я это переживу, — усмехаюсь я.

— Что именно случилось-то, расскажешь?

Я открываю рот, но меня прерывает раздражённый стук в дверь:

— Эй! Ты собралась?! Уже выходим!

Я цыкаю и встаю с кровати, кутаясь в одеяло:

— Ещё нет! В процессе! — и добавляю тише, уже для Саймона, указав на дверь. — Ты не знаешь, зачем они пришли?

— Нет, кроха. После вчерашнего всех разогнали по комнатам. Слухов много, кто-то даже дракона видел, но это могут быть последствия отлива. Такого сильного на моей памяти ещё не было.

— Я боюсь, что меня увезут, — деюсь переживаниями, а затем поднимаю руку с браслетом. — Вчера оказалось, что у всех девушек замкнулись метки. Вообще у всех.

Брови Саймона взлетают вверх. Он долго молчит, после чего меняет тему:

— Я слышал, что салаг с младшего курса выгнали на работы ещё до рассвета. Они готовили гостевой блок, будто к нам целая делегация едет. Не думаю, что вас увезут. Да и карет внизу нет, но я ещё понаблюдаю. Переодевайся пока. Если что, я неподалёку.

— Спасибо, — улыбаюсь я.

От этого обещания спокойнее. Если бы вчера Саймон был со мной, вряд ли Тимонт решился бы на эту выходку. Интересно, он там жив вообще? Оборотень мурлыкает на прощание и спрыгивает куда-то, а я набрасываю на себя первое, что попадает под руку. Затем убираю в сумку вещи, книги и тетради с лекциями, после чего иду умыться и только потом выхожу из комнаты.