Она заплакала. Зарыдала беззвучно, не шевелясь, просто слезы потекли по испачканному в крови лицу, и Соул поняла, как сильно она устала. Сколько прошло с тех пор, как она очнулась? Сколько времени она была в таком вот, подвешанном состоянии? Час? Два? Или, может, пару минут?

Она устала. Больше не хотелось пытаться. Ничего не изменится, ее не найдут.

Нужно просто отпустить ситуацию, выпрямить спину, позволить машине упасть. Это ее путь.

Она сделала вдох. Посмотрела перед собой, потом вверх. Над головой ее растекалось красками яркое голубое небо. Было что-то прекрасное в том, чтобы смотреть на него, прощаясь с жизнью.

Жалеть себя? Нет, это было не в ее стиле. Она набрала в легкие побольше воздуха, досчитала до трех и дернула на себя ручку двери. Машина пошатнулась и с тяжелым скрипом начала падать вниз, в самую пропасть.

Соул зажмурилась крепко-крепко, воздух подхватил ее, и она готова была полететь вниз, в бездну, навстречу своей смерти… Как вдруг чья-то рука перехватила ее ладонь, и она повисла в воздухе, болтая ногами.

Надежда – яркая, как вспышка света, – ударила ее по голове.

Она открыла глаза. Коул Уайт смотрел на нее сверху вниз и так крепко держал ее руку, что казалось – даже если сейчас небеса рухнут им на головы, он не сможет ее отпустить. Ни за что на свете.

– Коул, – прошептала она и рыдание, которое она сдерживала все это время – громкое, истеричное, рыдание взахлеб – вырвалось на свободу.

– Я держу тебя, держу…

Она вся дрожала.

Коул накрыл ее плечи курткой и не смог убрать ладони, чувствуя, как она трясется и горит. У него внутри тоже все сворачивалось и спекалось.

– Как ты нашел меня? – прошептала она, все еще не в силах справиться со своими слезами.

Коул не смог бы объяснить.

Видение, которое возникло, благодаря прикосновению к Дэвиду, а потом – просто тяга, невыносимая, сильная, острая, как разделочный нож. Эта тяга вела его, она же заставляла держать ее, вытаскивать, успокаивать.

И сейчас, глядя в ее полные слез глаза, Коул просто хотел забрать ее страх, вытянуть его, как альфы вытягивают физическую боль, стереть ее память, чтобы она, оглядываясь назад, не переживала этот ужас снова и снова.

– Проходил мимо, – просто сказал он. – Ты в порядке?

Соул кивнула. А потом замотала головой, вытирая лицо рукавом его куртки.

– Нет. Нет, я не в порядке. Я не понимаю, что произошло.

Он обнял ее, притягивая к себе.

Сердце заколотилось так сильно, словно собиралось проломать его ребра. В какой-то момент он почувствовал себя так странно, как будто они с Соул стали единым целым. Он чувствовал, как ее слезы и кровь впитываются в его футболку, и был благодарен этому. Хотелось втереть ее в себя, стать частичкой ее кожи, проникнуть в ее душу и находиться там всегда. Хотелось закрыть ее от всего мира, стать стеной между ней и всеми остальными, сделать ее своей хозяйкой и рабыней, музой и своим наказанием. Хотелось кричать от затапливающих сердце чувств, но также хотелось, чтобы она никогда об этом не узнала…

Потому что есть еще Рем. И Дэвид. И каждый из них теперь будет чувствовать то же самое, едва коснувшись ее, едва взглянув в ее глаза. 

– Идем, – Коул нехотя отстранился от нее. – Моя машина у дороги, нужно тебя отогреть.

Соул кивнула и последовала за ним, осторожно оглядываясь на обрыв и едва различимую груду металла внизу, бывшую когда-то автомобилем.

* * *

Соул заснула в машине, пока они возвращались в резервацию. Коул не рискнул ее будить, но она отказывалась просыпаться, даже когда они подъехали к особняку. Видимо, шок и стресс сделали свое дело.