Водитель Москвича покосился в нашу сторону и, распахнув гараж, вернулся обратно в машину. С большой неохотой я всё же сняла его руку с плеч.

— Серёжка…

— … я в курсе, — перебил, спрятав руки в карманы брюк, — можешь не продолжать. Я всё испортил. Теперь будешь шарахаться от меня, как от прокаженного.

Дурак. Какой же он всё-таки дурак. Да я люблю его. Просто немного не так, как бы ему хотелось.

Не знаю, что нашло в тот момент на меня, но… плюнув на все запреты, вцепилась в воротник его рубашки и притянула к себе, впившись в мягкие губы страстным поцелуем. Тарановский сначала опешил, а потом быстро сообразил, что не стоит стоять истуканом. Мужские руки жадно прошлись по моим ягодицам, сомкнувшись на талии, и со стоном прижали к торсу, лишая способности связно мыслить.

Только сейчас поняла, как соскучилась по таким поцелуям: неистовым, обжигающим. Едва успевала отвечать, поглощая чужие эмоции, как свои собственные. Возгоралась от этого, млела в объятиях, тихо постанывала, давая понять, что желаю того же, что и он. Вот только… Что за наваждение?! Отпрянула, прижавшись пальцами к пылающим губам.

— Лида…

— Не обращай внимания, — прижала руку к груди, пытаясь унять колотящееся сердце.

Сергей схватил меня за руку:

— Ты хочешь меня, я же вижу. Я тоже на грани.

Я отрицательно замотала головой. Хотелось наслаждения, что он мог дать, но… возбудил не он.

— Давай встретимся завтра?

Я наблюдала за его обезумевшими глазами и испытывала чувство безграничной нежности. Наверное, это здорово, когда по тебе вот так сходят с ума. Но я не хотела, чтобы так было.

— Что тебе стоит? Ты свободна. Я тоже. Без обязательств. Так, как ты любишь. Всего один разочек. Чтобы отпустило.

— Чтобы отпустило? — улыбнулась. Отпустит ли? Насколько я знаю…

— Угу. Разве меня не жаль?

— Не-а.

— Ведьма!

— Дурак!

Одновременно засмеялись.

— А если серьёзно, — вмиг прекратил смеяться, снова взяв меня за руку, — давай попробуем как нормальные люди.

— Это как? — хотя прекрасно поняла, что он имел в виду. Это и настораживало. Мне было проще вот так, дурачась, играя друг с другом.

— Со свиданиями, цветами, конфетами, блин… что я тебе всё объясняю. Не маленькая.

Серёжка напрягся. Красовавшаяся ссадина придавала особый хулиганский вид. Кому скажи, что младший лейтенант. Какой там. Тамара Васильевна, до сих пор не верит. Каждый раз креститься, повстречав на пути. Была бы под рукой святая вода – и той бы окропила для достоверности. Помнит бедная головушка все его проделки.

— Не получится, — опустила голову, чтобы он не заметил мелькнувшего в глазах сожаления.

— Почему?

— Потому что не хочу сделать тебе больно.

Мимо промчалась малышня, горланя на бегу зазывалки в лова. Кто-то предложил в прятки. Сбились в группку неподалеку, не обращая на нас внимания.

Я протянула руку, собираясь уходить, и так поздно.

— Сигареты верни.

Серёжка прицокнул языком, пряча пачку в задний карман.

— Обойдешься.

***

В квартиру ворвалась на одном дыхании и сразу бросилась в ванную, пока отец не учуял сигаретный запах. Давно уже вышла с того возраста, чтобы держать отчет по каждому поводу, но и ввязываться в конфликт не хотелось, тем более что этих конфликтов у нас и так предостаточно в последнее время.

В ванной поспешно сняла одежду, и устало подставила плечи под горячий напор. Перед глазами плыло. То ли от усталости, то ли от голода. Во рту гуляла табачная горечь. Думала, будет хуже. Стоило начинать с облегчённых. А Тарановский молодец, покуривает, значит, втихаря.

Черт! Что это недавно было: целовалась с одним, а представляла другого. Клиника. Со стоном прислонилась горящей щекой к прохладному кафелю. Не иначе, как дружалик вспоминает. Зараза. Прикарманил сигареты. Ничего, завтра куплю ещё.