— Я обрезки от мяса соберу в пакетик и покормлю твою Ванессу.

— Одессу, — поправила я.

Но Паша прикольнулся, вот и все.

— Да я шучу, конечно. У меня в Одессе тетя с дядей, так что знаем. Плавали.

— Круто...

— У меня раньше тоже кошак был. Рыжий такой. Бароном звали.

— Он умер?

— Да нет, с родителями просто остался. А я от них съехал. Так что подкармливать стало некого.

— Понятно, — кивала я, обняв себя за плечи. Было приятно с ним беседовать.

Паша стал моим первым приятным сюрпризом на новой работе. Он был чуть ли не единственным человеком, который желал мне добра. По-настоящему. И не пытался сделать проституткой.

— Эй, новенькая! — послышалось за дверью. — Где ты пропадаешь?! Столик прими!

— Ну ладно, мне надо идти, я побежала...

— Как твоя фамилия, Женя?! — спросил меня Паша вдогонку.

Не знаю, зачем ему это. Фамилия у отчима не самая благозвучная.

— Боброва!

— Боброва?! Хах... Желаю тебе хорошего дня, Женя Боброва!

Я поддалась искушению.

Тупо хотела денег. И поддалась. Заключила эту дьявольскую сделку. И вот теперь иду навстречу неизвестности. Хоть бы я не пожалела о выбранной дорожке.

— Добрый день, я буду обслуживать ваш столик.

Стояла и глупо улыбалась двум мужчинам. Оба — в зрелом возрасте. Только один худой совсем, плешивый, под глазами серые мешки. Как будто не просыхает, только в ресторанах и сидит безвылазно. А второй, который с ним пришел — он напротив очень толстый, тучный дядька в безобразно широком деловом костюме с красным галстуком. Два отвратительных типа. И они смотрели на меня, как будто раздевали взглядом. Было неуютно. Просто страшно неуютно.

— О, новая девочка, — подмигивал худой тому, что жирный. — Такую мы еще не пробовали.

— Кхм... — Я все это слышала, но делала вид, будто не понимаю намеков. Хотелось верить, что они сегодня просто поедят. Пускай закажут блюда, выпьют водки и уйдут. Пусть даже без чаевых — пусть уходят. — Ваши меню. Если вам нужен мой совет, то я могу подсказать. Сегодня блюдо дня — это шведская...

— Семья?

Вопрос посетителя за моим столом обескураживал. Я просто язык проглотила, когда это услышала.

— Простите... что?

— Шведская семья, — повторил мужчина с плешью на макушке. — Мы с другом закажем шведскую семью. Причем есть мы не будем. Только выпьем по рюмашке — и айда наверх. Шведскую семью... Будешь нашей родственницей в этот раз?

Незнакомец мне протягивал купюру. Чаевые. Еще до того, как я подала блюда и напитки. Так никто не поступает, так неправильно. Так никто и никогда не делает в подобных заведениях. Ни в кафе, ни в ресторанах. Нигде.

— Я не приму этих денег.

Мои ноги подкашивались. Я судорожно пятилась назад, смотря на эти деньги. Ведь если я их возьму, то дороги обратно не будет.

— Как это "не возьмешь"? Конечно возьмешь!

— Нет, простите. Но я не могу. Я не буду. Я подам вам напитки и еду. Закажите что угодно из меню, умоляю. Но никаких шведских семей. Я этого делать не стану.

Лицо худого деда побледнело. Оно стало походить на лист бумаги. А вот у жирного ублюдка щеки только разгорались — он напрягся и как заорет во все прокуренное горло:

— АДМИНИСТРАТОРА СЮДА!

Все быстро закрутилось-завертелось. Мимо меня промчался силуэт администратора — девушки под тридцать, на высоких каблуках, с длинными окрашенными в блонд волосами. Она возникла словно ведьма. Будто фурия из-под земли. Ей хватило только тридцати секунд, чтобы понять, кто тут плохой, а кто хороший. И я, естественно, была полнейшей сукой в ее глазах.

— Ты что, совсем оборзела, новенькая?! — Она прижала меня к стенке за углом. Нас никто не видел. И это позволяло говорить и даже делать все, чтобы заставить меня действовать "по правилам". — Ты хоть понимаешь, кому отказала, дура?! Тот, что худой как шпала — первый зам губернатора области! А тот жиртрест возле него, который орал как свинья недорезанная — местный прокурор, между прочим! Ты понимаешь это?!