– Благодарю вас, – Гриэн принялся изучать листы, вложенные в папку, спеша отыскать тот, который представлял собой наибольшую ценность. – Здесь представлены сведения не по всем лотам.

– Как это?

– Отсутствуют данные о флаконе старинного парфюма, проданного с аукциона.

Хозяин кабинета энергично отобрал папку у адвоката и положив её на свой рабочий стол, принялся самолично пересматривать сведения. Разложив листы бумаги так, будто он собрался играть в карты, директор пожал плечами.

– Ничего не понимаю, такого у нас ранее не случалось.

– Как мне получить все данные о лотах миссис Хоннор? – Гриэн ощущал, что теряет терпение.

– Через неделю из отпуска вернется моя помощница и поищет вам в электронной базе недостающие сведения.

– А раньше устроить эти поиски никак нельзя?

– Ни в коем случае – доступ к электронной базе имеется только у неё.

– Для вас, как директора разве не предусмотрен такой доступ? – посетитель аукционного дома пребывал в растерянности.

– Я специально так сделал, чтобы никому в голову не взбрело меня уличать в нечистоплотности.

Судя по выражению лица директора, было заметно, что он горд своим подходом к ведению дел, а Гриэну ничего не оставалось, как уйти, чтобы вернуться через обозначенный период времени. Но уверенности в том, что электронная база ведется безошибочно, у него поубавилось.

– До встречи, надеюсь, информативной.

– Не волнуйтесь вы так, в базе есть все данные, – директор отправил слова утешения практически в спину посетителя, спешившего скрыться за дверьми.

– Вы прямо гору с плеч скинули.

– Чего это?

– Распрямились, и походка стала легче.

– Не придумывайте.

– Правду говорю.

– Кажется вам всякое. Ступайте на кухню, голоден я, – Аристарх Эммануилович усмехнулся, прокручивая в голове слова сиделки.

Поднявшись с дивана, бархатная обивка которого местами потрепалась, он отметил правомочность наблюдения женщины, заботившейся о нем не первый месяц. На душе у него не имелось такой легкости, как та, которую обрело его тело. Не так давно он и в самом деле сильнее горбился и ноги едва передвигал, то ли дело сейчас – ходил, как десять лет тому назад.

Зато внутри саднила печаль. Он расстался со своими трудами. Он остался без того, что составляло смысл его жизни. Облегчение же обеспечивала надежда о том, что его детища будут защищены от полнейшего забвения, в том числе и словарь, невостребованный и пугающий. Он так и не признался директрисе библиотеки в истинной причине его создания.

Никогда прежде этого не происходило, а потому случившееся воспринималось с особенной остротой и намертво врезалось в память, да так, что мало какое впечатление могло его потеснить. Впрочем, некоторые фрагменты увиденного или испытанного и не следовало забрасывать новыми событиями.

Вероника никогда не слышала такой аромат духов, каким её встретило утро. Он заполнил собой спальню, но только на несколько секунд, а после исчез, будто его и не существовало. Она посчитала, что столкнулась с каким-то фантомом, только принадлежавшим аромату. Ей даже показалось, что чарующий аромат предварял нечто находящееся за чертой обозримого будущего. И она не исключала, что соприкоснется с чем-то приятным.

Но ей хотелось знать, что за аромат настолько насыщенно заполнил собой пространство. Ни одни из духов, которые она использовала или только встречала, выбирая подходящий, не обладали таким букетом.

Тогда-то она и вспомнила о флаконе, что так и не решилась откупорить. Вероника испытывала необъяснимый трепет, будто становилась участницей особого момента. Она извлекла из потрепанной коробки флакон, терзаемая любопытством. Ему же вторила интуиция, обещавшая, что будет услышан утренний аромат. Попытка откупорить флакон обернулась провалом – изящная крышечка будто присохла к краям горлышка. Веронике следовало подумать о таком развитии события и не рассчитывать на удовлетворение собственного желания так скоро, как хотелось. С некоторым огорчением она решила, что на время придется отказаться от того, чего хотелось. Так она поступала почти всегда.