После этого несчастный солдат стал оглядываться еще чаще, чтобы посмотреть, идет ли за ними страшная Вольверина, а проказливая росомаха время от времени нарочно его задевала, чтобы посмотреть, как он отшатывается и подпрыгивает, объятый страхом.

– Вы что, считаете, что это смешно, когда за тобой по пятам гонится такая тварь?

Все смеялись. Маленькой Роз-Анн никогда еще не было так весело.

Лес на этом берегу был таким же, как и на другом, с пологими холмами, небольшими ручьями и водопадами, каменистыми плато, поросшими низкими соснами и кедрами, где дул душистый ветерок, но эти плато быстро сменялись спусками, вновь ведущими в зеленую пену лиственных деревьев, и люди входили в нее с удовольствием, словно ныряя в прохладное море.

После дневной жары поднялся ветер, листья заблестели и подлесок зашелестел.

Они остановились, чтобы свериться со схемой, которую им нарисовал старый Джошуа Пилигрим. После того как они прошли еще одну заброшенную индейскую деревню, тропа стала еще менее заметной, но Кантор определил направление по компасу и сказал, что если они будут, как и прежде, идти на запад, то достигнут цели через два-три часа.

Хотя Кантор и не обладал таким умением безошибочно ориентироваться на местности, как Флоримон, он, как и его старший брат, был чрезвычайно наблюдателен, что позволяло ему никогда не сбиваться с пути. К тому же оба они были вымуштрованы своим отцом, который в самом юном возрасте научил их пользоваться секстантом, хронометром и компасом.

Так что в этом вопросе Анжелика могла полностью положиться на сына.

И все же она сожалела, что с ними не смог пойти Жоффрей де Пейрак. Шло время, и ее все больше и больше охватывало недоумение – зачем ему надо было уезжать в такой спешке?

Почему, почему Жоффрей не пошел с ними? И как этот лес пуст и тих, впрочем, нет, в нем, наоборот, стало слишком шумно с тех пор, как поднялся ветер.

– Господин де Пейрак, случайно, не объяснил вам причину своего внезапного отъезда? – спросила она, повернувшись к канадцу. Она знала его хуже, чем остальных людей Жоффрея, поскольку он не зимовал с ними в Вапассу, но была уверена, что он предан и надежен.

– Сам я господина графа не видел, – отвечал Мопертюи. – Мне его слова передал Кловис.

– Кловис?

Анжелика почувствовала неясную тревогу. Во всем этом было что-то странное. Почему Жоффрей не написал ей записку? Это было на него не похоже… эти приказы, передаваемые из уст в уста… Кловис?.. Ее лошадь споткнулась о камень, и ей пришлось сосредоточить внимание на дороге.

Сквозь кружевную темно-изумрудную листву дубов виднелись их могучие разветвляющиеся стволы, напоминавшие огромные темные канделябры.

«Похоже на Ньельский лес, где мы устраивали засады», – подумала Анжелика.

От тяжелых воспоминаний ей захотелось скорее выйти из этой густой тени.

– Мы правильно идем, Кантор?

– Да, да, – ответил тот, сверившись со схемой и компасом.

Но немного позже он сошел с лошади и вместе с сыном Мопертюи, метисом Пьер-Жозефом, внимательно осмотрел окрестности. Тропинка окончательно исчезла в чаще, но оба юноши с уверенностью сказали, что надо продолжать путь. Деревья теснили их все больше и больше, пока их кроны не образовали узкий свод, становящийся все темнее и темнее. К счастью, за поворотом показался выход из этого туннеля – там снова сияло солнце.

Но в тот же миг Мопертюи вдруг поднял руку, и по его знаку все, даже лошади, замерли. Вокруг что-то неуловимо изменилось, и возникло ощущение, что в лесу кто-то есть.

– Индейцы! – в ужасе прошептал Адемар.