Тяжело изливать душу, даже если собеседник не отвечает и не оказывает поддержки. Говорить волнующие и важные для тебя вещи всегда не просто, ведь ты показываешь слабость.

— Я так устала, Джон. Ты моя единственная надежда на свободу, без тотального контроля и слежки старшего брата, — шепчу, практически не шевеля губами. Нащупав прохладную мужскую ладонь, беру его в свою, крепко сжимая. — Хочу жить без оглядки на прошлое, понимаешь? Строить карьеру и отношения, зная, что за мной не следят. Ты же знаешь, Артём не позволит мне съехаться с кем-то. А я так устала жить в тишине своей квартирки...

Я отреклась от брата пять лет назад, но он всё равно продолжает тащить меня обратно. Эти напоминания бередят раны и заставляют снова возвращаться в прошлое. Господи, как же я замучалась ходить под постоянным прицелом у охраны Артёма. Его маниакальное преследование сидит в печёнках.

Где-то в душе я надеюсь, что аппараты подскажут, что Джон меня слышит. Ведь если это так, то сердце должно отреагировать, то пульс хотя бы дёрнется. Он ведь не может не слышать… Не может не чувствовать, что не один. Я рядом. Искренне хочу помочь ему вернуться и спасти нас обоих.

10. Глава 2.4

— Джон, ты нужен здесь, слышишь? Ставлю сотку на то, что ты ещё не закончил дела на нашей грешной земле, — усмехаюсь сквозь стекающие по щекам горькие слезинки. — Тебе тоже в обязательном порядке нужно завести семью, детей. Нарожать маленьких бандитов и построить ещё одну криминальную империю! Такой красивый генофонд не должен прерываться. Это грех!

Хохотнув, умолкаю, неловко поджав губы.

— Уверена, где-то там тебя ждёт красавица, которую ты осчастливишь, — добавляю уже спокойнее и более задумчиво.

Отпустив прохладную руку, вытираю слёзы, и в этот момент всего на секунду мне мерещится шевеление его ладони. Лёгкое, едва заметное. Всплеска адреналина заставляет подскочить на ноги и с удивлением уставиться на пациента.

Рука Джона, которая все эти дни лежала неподвижно, вдруг чуть дёргается. Я замираю, не веря своим глазам, и жду, что дальше случится чудо, но, естественно, ничего не происходит. Грей также продолжает лежать неподвижно.

После откровенного разговора моя нездоровая фантазия заставила мозг поверить в невозможное.

Просто показалось...

— Я хочу, чтобы ты жил! Очнулся и отпустил меня! — выпаливаю в сердцах, даже не задумываясь о том, что Ной может услышать.

Господи, я схожу с ума. Действую на эмоциях, как ненормальная. Шмыгнув носом, проглатываю обиду и злость на бурное воображение и спешно выбегаю из помещения, скрываясь на втором этаже в спальне.

Чувствую себя такой уязвимой. Открывшей душу, а в ответ получившей плевок. Я была уверена, что, услышав мой монолог и просьбы, он очнётся. Найдёт в себе силы вернуться к жизни.

Но получила от судьбы лишь отрезвляющую пощёчину.

Всё. Хватит! Больше не могу так...

Во мне будто лопается последняя нервная клетка. Осознание, что я доведена до точки невозврата и как прежде больше быть не может, обрушивается подобно снежной лавине. Хочу домой, к Алексу...

Забежав в ванную, останавливаюсь у зеркала, оперевшись ладонями о раковину. В голове уже рисуется план побега из этого плена. Я не готова провести годы в ожидании!

Уставшее, доведённое до изнеможения отражение смотрит на меня, насмехаясь. Сняв резинку с потрёпанной причёски, откидываю копну волос назад, уставляясь на проклятый шрам на лбу. Пальцы инстинктивно тянутся к нему, можно подумать, хотят содрать вместе с кожей. Замерев, я всё же вовремя останавливаюсь с занесённой рукой. Однако, поднеся запястье ближе ко рту, как вампир впиваюсь зубами в плоть.