За окном бушевала буря. Ветер рвал ставни.

Где-то в ней затаились ирбисы. Они нападут очень скоро. И тогда ничего будет не вернуть.

Я думала о Дейваре — о его глазах, полных льда и ярости.

— А может… просто сдаться ему? Сказать, что я ведьма, — вслух шепнула я.

“И чего добьёшься? Он зарубит тебя. И обитель сожжёт — на всякий случай”.

— Ты не знаешь. Может, он всех пощадит.

“Или нет. Готова рискнуть?” — оскалился чёрный лик.

— Но я могу спросить его во сне… Спрошу, а если бы ведьма сдалась ему… он отступил бы? Или… я даже попробую во сне ему признаться! И увижу, что он сделает. Как среагирует.

”Снесёт тебе голову”.

— Но он целовал меня в камере! Предлагал остаться с ним.

“И что? Неужели решила, он в тебя влюбился?”

— Ну… — смущение обожгло щёки, — может быть, я ему чуточку нравлюсь.

“Ахаха, ну допустим, Элиза… Но ты слишком сильно вмешалась в ход событий. Может, во сне тебя уже вяжут к столбу, чтобы сжечь. Или ты сидишь в клетке! Или уже мертва, и отсчёт начнётся заново. Тогда не будет шанса ничего спросить”.

— Вот и проверю! — встрепенулась я.

“Глупая девчонка!”

Да хоть бы и глупая! Но Фаира правильно сказала: надо бороться. И Янтар тоже говорил, что нечего сидеть и биться лбом. Надо искать выход. И я его найду. Очень постараюсь! Не сработает это — вернусь к варианту с магией.

Шагнув к шкафу у входа в палату, я открыла деревянные створки. Внутри хранились самые простые лекарства. Я взяла мягкое снотворное. Выпила одним глотком, проглотила горечь. Скинув обувь, легла на соседнюю с Тией кушетку.

Прикрыла глаза и стала считать в уме до ста — в обратном порядке.

И вскоре провалилась в сон.

…

…

…

Я распахнула глаза уже в видении сна — готовая к чему угодно. К боли. К крикам. К тому, что меня снова тащат по обители солдаты. Но кругом было тихо, мягко и тепло…

Пуховое одеяло окутывало со всех сторон. Я потянула край, закрывающий глаза, чтобы оглядеться.

Я лежала на кровати… Каменные стены были увешаны узорчатыми коврами. Через окно проникал дневной свет… Это точно была не Обитель. Но уже и не ледяная кибитка. Какое-то здание? Замок?

Я ощущала на шее характерное покалывание, какое бывает, когда используют сигнальные чары. В обители такие применяли, чтобы знать, когда пациент проснётся. А значит…

И тут снаружи послышались шаги.

До меня донеслись обрывки голосов. Тяжёлые деревянные створки дверей распахнулась, и в комнату вошёл Дейвар. За его спиной стоял незнакомый оборотень-блондин и темноволосый Кайрон.

— Арх, хоть ваша невеста и очнулась, — ворчливо сказал Кайрон, — но прошу быть с ней мягче. А то снова на три дня в обморок свалится.

Невеста?!

Я аж застыла на кровати.

А Дейвар впился в моё лицо взглядом. В его синих глазах густо бушевали эмоции, которые я не могла расшифровать.

— Пташка, — напряжённо выдохнул ирбис.

А потом шагнул ближе, опустился на кровать, притянул меня своими большими ручищами и, прежде чем я успела хоть слово сказать, накрыл мои губы уверенным поцелуем..

11. 4.1

Губы Дейвара прижались к моим, и мир сжался до этого касания.

Его пальцы, твёрдые и уверенные, легли на мою спину. Притянули ближе. Я не успела вздохнуть, не успела сообразить — а вкус его губ, холодный и острый, как зимний ветер, уже наполнил мой рот.

Это был поцелуй совсем не похожий на тот, что в темнице — в реальности. Тот был как злой и кусачий пожар, он — сжигал и мучил, этот же был похож на мягкое пламя — согревал, задевая самые затаённые струны души.

Арх касался меня одновременно требовательно, но нежно. И так, будто происходящее в порядке вещей. Будто нет ничего естественнее, чем целовать меня — сонную, немного напуганную, и через это касание губ, проверять, что я в порядке.