Если бы… Если бы всё было по-другому тогда!

А сейчас он в моих руках: могу казнить, могу миловать. Но, что реально выбрать? И медлить нельзя!

И я принимаю решение, абсолютно трезво осознавая, что оно поменяет мою жизнь кардинально. А как именно, одному Богу известно, но скучать, точно не придётся!

- Ладно, гадёныш, будешь должен! – разве поднимется рука спихнуть в море того, кто уже много лет был и остаётся, несмотря ни на что, героем моих девичьих грёз?! Сначала спасу, а потом подумаю, что с ним дальше делать!

И я, матеря себя последними словами, крайне удивляя Молли, затаскиваю Санди животом на своё колено, так, чтобы голова свисала ниже. Делаю несколько движений, словно раскачивая его туда-сюда, ох, и тяжёлый же кабан, вроде и не толстый! И из него, наконец-то извергается поток воды вперемешку с остатками какой-то пищи. Бррр!

Дальше спасённый герой заходится кашлем, в промежутках делая судорожные вдохи, значит, теперь сможет позаботиться о себе сам. Сталкиваю тяжёлое тело со своей ноги обратно на песок, он, ничего не соображая, пытается встать на четвереньки и продолжает кашлять, тут же захлёбываясь остатками морской воды, всё ещё покидающей желудок. А моя миссия на этом закончена.

Бросаю гранатовые чётки перед его носом и ухожу подальше от пляжа. Мы с Молли собирались поужинать. Вот этим и займёмся, а наглая морда, никуда не денется: островок имеет форму кольца, в середине которого кратер уснувшего вулкана, наполненный пресной дождевой водой, и сколько ни плутай, вернёшься туда, откуда начал. Отправиться в новое плавание, думаю, братец не решится.

Придётся ему смириться с реальностью, а мне в сложившихся обстоятельствах подумать о себе. Вернее, я больше вообще, ни о чём думать не могу: Санди! Самый красивый парень из всех, что когда-нибудь встречала, на моём острове, в моих руках! И никакой конкуренции! И, вообще, я на него, как бы, зла!

***

Я - Индри, чучело, посмешище, позор семьи, проклятое отродье, каких только прозваний не придумали мне близкие люди, да и неблизкие во всём рыбачьем посёлке, где я родилась и жила.

Матери не помню, она умерла, когда мне не было и года, нянчилась со мной соседка по имени Молли, седая узколицая сухая старуха, довольно специфической внешности, но я её любила, а она была ко мне добра. Отец подолгу не показывался дома, и Молли оставалась моей единственной семьёй, а я её, поскольку она была одинока не меньше.

Когда мне исполнилось двенадцать, Молли не стало, и отец женился вновь.

Бывают ли хорошие мачехи, не знаю. Мне попалась такая, какими их обычно описывают в детских сказках: вечно недовольная, вечно злая, беспокоящаяся только о своих детях, притащившихся с ней в наш дом.

Хотя поначалу, я поверила отцу, что он приведёт маму. Она станет заботиться обо мне и любить. Я даже радовалась и так хотела стать ей настоящей дочкой.

Несмотря на то, что детство прошло с нянькой, мне всегда было завидно девочкам, у которых были мамы. Вот и размечталась, что теперь она станет заплетать мне причудливые косы и шить нарядные платья, я смогу перед сном делиться с ней тайнами о мальчиках, которые нравятся, а она, выслушав мои новости, укутывать одеялом и целовать на ночь, желая сладких снов. Глупая маленькая девочка! Наивные мечты!

Она и целовала, и укутывала, но только своих ненаглядных, а не меня.

Почему они все оказались у нас? Ведь где-то же жили раньше, не на помойке, наверное?

Мачеху звали Кларисса, но откликалась она на Клару, по крайней мере, когда так называл её отец, на мои призывы ноль внимания, как бы ни назвала.