А я приноровилась здесь готовить устриц и других моллюсков по-своему. Просто кладу раковины на горячие угли, и тогда живности, скрывающейся в них, ничего не остаётся, как выползти наружу. И здесь, охваченные ещё большим жаром, они запекаются, покрываясь хрустящей корочкой, и становятся деликатесом моего изобретения. В таком виде я тоже сдабриваю их соком цитруса, представляя себя дамой из богатого дома. Такой богатой, что могу позволить роскошь: кормить ими даже свою собаку. Молли тоже нравятся моллюски, но сок цитруса она не одобряет...

Набрав целую котомку рыбы, возвращаюсь к пещере, раковины запасливо сложив поодаль от кромки воды и укрыв большими листьями от солнечных лучей, планирую сохранить на завтра, погрузив в воду. Правда, для этого мне надо раскопать ямку поглубже, но пока они могут полежать и так, не сбегут.

Мы возвращаемся, Молли то и дело забегает вперёд и молча, но невероятно красноречиво вопрошает,

- Мы опять станем кормить того бездельника, что развалился близ нашего дома? Может, всё-таки избавимся от него? Теперь, когда он не умер, пускай сам ищет себе пропитание и строит дом. А то, ишь, как хорошо устроился на всём готовом!

- Но он же ещё очень слаб, дорогая, - оправдываюсь, - не будь такой жадиной и злюкой, тебе совсем не идёт! - она смешно морщит морду, трясёт головой и фыркает, будто бы ей в нос попала цветочная пыльца, но я-то уверена, шакалица смеётся...

...Братец, кажется, заснул. Ну и пускай спит, это ему полезно. А вот угли моего бережно хранимого костра почти потухли. Я никогда себе не позволяю такой безалаберности. Обычно несколько раз за день и даже ночью поднимаюсь ото сна и раздуваю их, подкармливая огонь заранее приготовленными подсушенными ветками. Небольшой запас спичек только на самый крайний случай. Особенно в сезон муссонных дождей этих случаев наступает несколько. Хотя в такие времена я храню угли в специальной чаше гигантского кокосового ореха, но из-за высокой влажности и ветреной погоды, они умудряются то и дело затухать.

А тут немыслимое расточительство! И это при полном штиле и безветрии! Из-за хлопот вокруг Санди я совсем позабыла о своём самом главном деле! Бросаю котомку с рыбой в сторону и, упав на колени, ворошу костёр прямо голыми руками, ведь он практически остыл. Молли, как немой укор, усаживается рядом и когда вскидываю на неё глаза, читаю,

- А я тебе говорила! Предупреждала: давай выбросим морю обратно этот подарок! Лучше бы гигантского осьминога подарило или выкинуло тунца на берег, а по кой чёрт нам этот геморрой, я в душе не понимаю!

- Да я и сама не знаю, Молли! - вскидываюсь, - но вот сердцем чувствую, по-другому бы не смогла! - собака лишь тяжело вздыхает и, уложив свою разумную морду на передние лапы, жалостливо глядит, как я мучаюсь над потухшими углями.

9. Глава 9.

Вконец измаявшись, но так и не раздув ни единой искры, отправляюсь в свой тайник в пещерке. Не то чтобы мне было от кого прятать спички, но там на случай шторма или непогоды самое сухое место.

Вынимаю банку, в которой так и храню коробок, и несу его к костру. Складываю шалашиком сухие палочки, внутрь высохшую траву, сверху веточки потолще, сгребаю кругом барьер из угольков и чиркаю спичкой. Эх, черкаш с одной стороны истёрся, но пока ещё вторая не тронута. Прикрыв ладонью маленький огонёк, а права на ошибку, то есть чтобы он потух, у меня нет, очень бережно подношу её к шалашику и подсовываю вовнутрь. Костёр занимается.

- Уфф! - только сейчас выдыхаю, облегчённо вытирая, выступивший от напряжения пот со лба. Даже не заметила, что затаила дыхание, пока несла спичку.