Когда всё раскрыто и чуть ли не вывернуто наизнанку, промыто чистой водой, мы с Молли, всё это время крутившейся рядом, сидим и ждём, что Санди должен вот-вот очнуться.

Как тяжело ему далась эта процедура, можно понять по сжатым в кулаки пучкам травы и мокрым волосам. Он, временами приходя в сознание, стонал, но стойко выносил мои неумелые манипуляции, временами проваливался куда-то от боли и переставал реагировать.

Когда он терял сознание, мне казалось, что так даже легче, ведь тело и разум, как бы расходились на время, и значит, боль терялась, не доводя свои сигналы до адресата.

Но зато теперь страшно, вдруг он больше не вернётся? И ещё я очень надеюсь, что не опоздала, и заражение не успело растечься, запустив смертельные процессы в организме, которые его сожгут.

Мы всё сидим, а он так и не возвращается, и я начинаю сходить с ума. Обращаюсь к Молли, просто так чтобы хоть с кем-то поделиться тревогой,

- Я боюсь, что он умрёт! Вдруг того яда, что накопился в ране и не находил выхода, слишком много? Что, если он уже отравил кровь? Тогда не спасти!

- И, что из этого? – отвечает взглядом шакалица, - может, и к лучшему? Боливар, в смысле остров, троих не вынесет.

- Не к лучшему, подруга, не к лучшему! Я себе не прощу! – я прямо сейчас это поняла, пока говорила. Именно в этот момент душа отозвалась такой острой болью, словно заплакала по самому близкому человеку…

8. Глава 8.

Молли, нагнув голову набок, глядит во все глаза и очень внимательно слушает. Я уже давно перестала удивляться её понятливости. Иной раз мне кажется, что она женщина. Нормальная человеческая женщина - моя любимая нянька Молли, волею каких-то небесных сил, оказавшаяся после смерти в теле животного, зачем-то заброшенного на этот забытый богом остров.

И сейчас она меня понимает то ли как женщина, то ли как собака, не знаю. Поднимается и, с явно, не собачьим, тяжёлым вздохом, направляется к брату. Быстро обнюхав всё, что я там наворотила, начинает… вылизывать рану своим розовым нежным языком. Аккуратно, сначала только едва касаясь краёв, но потом всё глубже и уверенней проникая в самую глубину.

- Ты умница, Молли! – какая же она молодец! Ведь и правда, язык собаки обладает чудесной способностью излечивать воспалённые раны. А я придумала, что ещё можно сделать, - я оставлю тебя с ним, дорогая? Ты уж, побудь рядом, мне нужно сбегать на ту сторону острова, - там на каменистом берегу растёт что-то вроде древовидного алоэ, надо срезать несколько листьев. Я помню ещё с детских времён, что у этого растения есть прекрасное свойство, вытягивать всю заразу из ран наружу, авось поможет! - я быстро! За лекарством.

Зажав в руке нож, бегу, не чуя ног. Как жаль, что мы не в посёлке! За год впервые жалею, что вокруг никого. То, что скучала по прежним привычкам и пище - ерунда, разве проблема сменить рацион? Есть захочешь, ко всему привыкнешь.

Ничего страшного со мной здесь не случалось, напротив, когда вокруг никого нет, то и зла нет. И вот только сейчас по-настоящему нужна помощь! Мой Санди в большой опасности, лежит там сейчас, умирая от боли, а я не знаю, что делать!

Опытные женщины наверняка сумели бы помочь раненому. Мало ли несчастий случается с мужьями, которые всё время рискуют жизнью. Опять же, в посёлке есть знахарь, он бы точно сказал, что делать, снадобий каких-нибудь дал. А может, Кларисса увезла бы сына лечится в настоящую больницу. Я уверена, она бы всё для него сделала!

А я что могу? Мои знания во врачевании ничтожны. Послюнявить ссадины на коленях, когда упадёшь, приложить холодное к синяку, или, если болит голова от жары, нырнуть в воду, вот и весь мой опыт.