19. 18

— С кем это? — бабушка смотрит так, будто совсем не верит моим словам. Ни на йот. — Не выдумывай, Теплова. Егор прекрасный мальчик и никогда бы не стал вытворять подобное.

Она говорит на полном серьезе, отчего становится не по себе. Почему она настолько уверена в нем?

— Кристина Мальева, ба, — уже нехотя заявляю я, понимая, что сейчас прекрасный образ Холодова разобьется в её голове на мельчайшие осколки, не подлежащие восстановлению. И да, я потрудилась узнать фамилию стервозной девчонки, которая буквально смешала меня вчера с грязью своими нелестными словами.

 Происходит то, чего я совсем не ожидаю. Бабушка начинает хохотать, а я лишь могу ошарашено смотреть на неё, переживая за психическое состояние.

— Ой, Майя, насмешила, не могу, —  продолжает смеяться. — Ты, конечно, молодец, что бдишь в оба и заботишься о моральных устоях нашего лагеря, но в этом случае нет никаких причин для волнения.

Ощущаю прилив раздражения. Да в чем дело-то, чёрт возьми?

— Ба, почему ты мне не веришь? — предпринимаю очередную попытку. Я обязана донести до неё неприятную правду.

— Майя, успокойся, — с улыбкой на губах говорит она. —  Кристина – родная сестра Егора, поэтому совсем неудивительно, что ты могла видеть их вместе.

Вспоминаю вчерашнюю сцену и все слова Кристины. Что происходит? Как она может быть его сестрой?

—  Ты что-то путаешь, у них даже фамилии разные, —  единственное, чем могу парировать.

— Потому что Кристина сменила её на фамилию своей матери, после развода их родителей, —  поясняет бабушка, пожимая плечами.

 Никогда не слышала, что у Егора есть сестра. Почему тогда каждый год в лагере он проводил без неё?

— Ладно, Майя, —  бабушка двигается вперед. —  Насмешила меня. Пойду работать, а ты, как вспомнишь о родной бабуле, заходи в гости.

Облокачиваюсь об стену и прижимаю руки к глазам. С губ срывается тяжелый вздох, как только  за бабушкой закрывается дверь её кабинета. Ощущаю себя полной дурочкой. Снова полезла куда не нужно и снова в эпицентре оказался он. Как мне может постоянно так везти? Со смешанными чувствами понимаю, что в них преобладает облегчение. Егор не имеет связи с несовершеннолетней. Вспоминаю, как вела себя с ним и тут же заливаюсь краской от стыда. Правда, она ничто по сравнению с тем, что ощущаю в следующую секунду. Причина моей бессонной собственной персоной появляется в коридоре из ниоткуда и по его взгляду тут же понимаю, что он слышал весь мой пламенный разговор с бабушкой. Чёрт.

Очень хочу ему что-то сказать, объясниться или даже рассыпаться в извинениях, но горло сдавливает в таких тисках, что и выдохнуть воздух из легких не могу.

Все потому, что смотрит он на меня так же, как в тот день семь лет назад, будто ему ничего не стоит меня уничтожить.

Гипнотизирую его взглядом, пока он не скрываться с бумагами за дверью бабушкиного кабинета. От хлопка подскакиваю на месте и сердце начинает долбить грудную клетку. Что я наделала?

***

— Что ты сделала? —  лицо Саши выглядит ошарашенно. — Ну ты даешь, Майка! Везет тебе на этого Холодова! Ты мне хоть фотку скинь его, интересно ведь.

 Устало закатываю глаза и прикусываю губу. Сашка единственная из моего окружения, с кем я смогла поделиться прошлыми «заслугами» перед Егором. И только ей я могу позвонить в шесть утра, потому что мне обязательно нужно кому-то выговориться – тело до сих пор колотит от столкновения с Егором двадцать минут назад.
 

Первым порывом было подождать, пока они закончат разговор с бабушкой и попытаться объяснить все. Он ведь должен понять, правда? Не расскажи я бабушке, то предала бы её доверие и поставила под удар дело всей её жизни. Конечно, для начала, возможно, нужно было поговорить с самим Холодовым, а не бросаться на него нападками злой гиены. Но изменилось бы что-то? Я ему не доверяю и вряд ли бы поверила, если бы он признался, что Кристина его сестра. В его глазах теперь однозначно выглядела подлым предателем и от этого грудную клетку рвало на кусочки.