— Что ты несешь, —  громко и тяжело вздыхает, поднимая голову к небу.

— А мне со вчерашнего дня есть восемнадцать, — по-актерски улыбается девушка, не отводя с меня победного взгляда.  — Так что всё законно, Майя… Валерьевна. Ваша совесть может быть спокойна, а нос перестать лезть в чужие дела.

Она разжигает между нами огонь. Точнее, во мне. Такой яркий, что хочется тут же схватиться за её длинные брюнетистые волосы. Вовремя вспоминаю о бабушке. Она сейчас точно не в том состоянии, чтобы узнать, что её внучка напала на ребёнка. Лишь это заставляет меня оставаться на месте и испепелять стервозную девушку ненавидящим взглядом.

— А она, кстати, часто крутится вокруг тебя, Егорка, —  она на секунду оборачивается к нему. —  Мне пора начать беспокоиться?

— Кристина, кончай концерт, —  снова бросает на неё взгляд, от которого даже мне не по себе.

— Я даже не начинала, милый, —  протягивает напоследок, покидает нашу веселую компанию, направляясь к корпусу.

— Тебе обязательно постоянно все портить и доводить до крайней точки? —  Егор не кричит. Его голос звучит непозволительно тихо для такой ситуации.

— Что? —  ошарашенно смотрю на него. —  Ты ещё смеешь что-то мне говорить? Ты вообще думаешь своей головой? Как можно было связаться с малолеткой? Или для тебя такое в порядке вещей?

— Я устал, Майя, —  его голос действительно звучит так, будто его самого перекрутили через мясорубку. — Спокойной ночи.

 Его спина спокойно удаляется, а я остаюсь стоять, словно вкопанная. Мир окончательно сошел с ума? Или вся причина только в Холодове, который бессовестно попутал границы дозволенного?

Злости, кипящей во мне, хватает не только на практически бессонную ночь, но и на раннее утро, когда я принимаю для себя важное решение и сразу мчу воплощать его в жизнь. Такое терпеть точно нельзя.

Надеюсь застать бабушку в кабинете – она всегда приезжает очень рано. Но натыкаюсь на неё в коридоре административного корпуса. Да и ладно, всё равно в такое время все ещё спят по своим кроватям.

— Ба, у меня к тебе очень серьезный разговор, —  горячо заявляю, пригвождая её своим красноречивым взглядом к месту. —  И он не может ждать ни секунды.

— Ну конечно, —  улыбается она, поправляя на своей голове соломенную шляпу. — Я достаточно прилично одета для серьезного разговора?

Опешиваю от того, что бабушка шутит – такое нечасто удается лицезреть.

— Не время для шуток, ба, —  строго смотрю, складывая руки на груди. — У тебя под носом происходят ужасные вещи.

— Ещё бы,  — поддакивает она, активно кивая головой. — Внучка на неделю забыла о моем существовании и появившись в поле зрения, даже не удосужилась спросить, как дела у любимой бабушки.

Ну что тут скажешь? Чувствую укол вины. И правда в последние дни совсем ничего не успеваю, помимо еды, детей и недолгого сна.

— Прости, ба, —  вздыхаю, виновато опуская глаза. — Но всё действительно не отлагаемо.

— Ну уж говори, что у тебя там такого крайне важного, — наконец-то говорит она  и внимательно смотрит на меня.

— У Холодова связь с девочкой из старшего отряда, —  перед тем, как эти слова срываются с моих губ, ощущаю, как горло сдавливает мощнейшими тисками.

И сказав, кажется, не ощущаю ни капли облегчения. Наоборот, груз будто наваливается на плечи с двойной силой. Да что, черт возьми, происходит внутри меня? Выходящее за рамки поведение Егора точно не имеет места быть и сейчас я не должна испытывать вину перед тем, что сдаю его с потрохами. Почему тогда в голове начинают вихрем крутится десять дней, проведенных вместе, и в особенности его ладони, сжимающие мою талию тогда в озере.