Отсюда открывался прекрасный обзор на основную группу гостей, но сама я оставалась в полутени. Молодой лакей предложил мне бокал вина, который я приняла с благодарной улыбкой, но не сделала ни глотка. Вместо этого я сосредоточилась на разговоре, который вели трое мужчин неподалеку — Андре, мсье Леван и немолодой мужчина с военной выправкой, которого я не знала.

— Южные маршруты становятся все более рискованными, — говорил незнакомец, понизив голос. — Пираты, атакуют даже военные эскорты.

— Но северный путь займет вдвое больше времени, — возразил Андре. — К тому же, пошлины в Дезленском проливе...

— У меня есть инфорррмация, — вмешался мсье Леван, наклоняясь ближе, — что в следующем месяце пошлины снизят вдвое. Ррреформа таможенного кодекса...

Я напрягла слух, запоминая каждое слово. Они обсуждали какую-то крупную поставку, и, судя по их осторожности, не совсем легальную. Упоминались суммы, даты, имена капитанов и таможенников. Информация, которая могла быть бесценной — как для моего мужа, так и для меня.

Вечер тянулся медленно. Я несколько раз меняла позицию, переходя от одной группы гостей к другой, собирая обрывки разговоров как мозаику. Графиня Реншо, заметив мое одиночество, попыталась вовлечь меня в беседу с другими дамами, но я вежливо отказалась, сославшись на легкое недомогание.

К полуночи, когда начались танцы, Себастьян нашел меня у окна, наблюдающую за кружащимися парами.

— Ты не танцуешь? — спросил он, и в его голосе слышалось подозрение.

— Не сегодня, — я улыбнулась. — Немного устала. К тому же, — я понизила голос, — мсье Леван только что направился в библиотеку с тем седовласым генералом. Разве ты не хочешь узнать, о чем они будут говорить?

Он посмотрел на меня долгим взглядом, затем медленно кивнул и исчез в толпе гостей. Я вновь осталась одна, наблюдая и слушая, невидимая в своем укромном уголке.

В карете по дороге домой Себастьян был непривычно молчалив. Я видела, как его пальцы нервно постукивают по колену, как он несколько раз начинает говорить, но останавливается. Наконец, когда огни города остались позади и мы выехали на загородную дорогу, он спросил:

— Что ты слышала сегодня?

Я неторопливо сняла перчатки, сложила их на коленях и только потом ответила:

— Достаточно.

И начала говорить. О поставке карского фарфора и ливажских специй, которая должна прибыть через три недели северным маршрутом. О взятке в пять тысяч золотых таможенному инспектору Дезленского пролива. О тайном соглашении между мсье Леваном и графом Ноэлем, представляющим интересы короны. О возможном участии в этом деле самого министра торговли.

Себастьян слушал с возрастающим изумлением, которое постепенно сменилось хмурой задумчивостью.

— Но самое интересное, — сказала я, когда карета проезжала мимо темного леса, — что мсье Леван планирует обмануть своих партнеров. У него есть договоренность с капитаном «Морской звезды» о подмене части груза. Оригинальные товары он продаст на черном рынке, а официально отчитается о потерях из-за шторма или пиратов.

— Ты не могла этого слышать, — резко произнес Себастьян. — Это... это невозможно. Леван никогда...

— Третья беседка в саду, за живой изгородью из самшита, — спокойно ответила я. — Он говорил с невысоким мужчиной в зеленом камзоле. Рыжеватые волосы, веснушки на носу. Представился как Жюль. Они думали, что их никто не услышит.

Лицо мужа в тусклом свете фонаря кареты стало пепельно-серым.

— Кто ты? — прошептал он, и в его голосе звучал почти суеверный страх. — Моя жена никогда не была такой... такой...