Потому я поднимаю голову и, глядя прямо в его глаза, говорю:

— Вы с братом не так поняли нас. Забудь, что ты прочитал то письмо. Позволь мне изложить суть дела так, как если бы ты вообще не знал ничего о наших планах. Не будь предубеждённым.

Он кивает, и я продолжаю:

— Моё предложение лишь по форме брачное, по сути, оно иное. Больше наших личных судеб, оно касается служения стране. Ты видишь, я больна. Не в силах стоять на собственных ногах, и бремя власти для меня слишком тяжело. Я нуждаюсь в помощи достойного доверия человека. Так случилось, что мой выбор пал на тебя, даже когда мы ни разу не говорили. Я доверилась тому, что слышала о твоей воинской славе и благородном сердце. Это понятно?

— Да, Лайла. Продолжай.

Он смотрит на меня иначе, с той теплотой, которую я прежде в нём не замечала. И это дарит мне надежду быть им услышанной и понятой.

— Мой отец приближается к полувековому юбилею, а я к двадцать первому дню рождения, а значит, время смены власти подошло. И если б не моя болезнь, то всё случилось бы спокойно, как это всегда бывало. С лёгким сердцем я приняла бы корону из рук отца, а он взял на себя бразды правления Большим советом. Но не всё так просто. Уже девять лет я мечтаю о сводном брате, а боги в своих чертогах, видно, не слышат наших молитв. Зато они вразумили Эвелину, мою старшую сестру, и наделили её сердцем воина. Решение, найденное ею, идеально. Но это не значит, что вам с братом стоит самодовольно думать, будто иных вариантов у нас нет...