Дёрнул меня вниз, чтобы сквозь аплодисменты и смех, шепнуть:

– Пьёшь ещё. Что Родя Волков от тебя захочет, то и дашь.

– Увольняюсь, – с натянутой улыбкой заявила я.

– Не можешь. Я тебя продам, если заплатят. Не зли дедушку, девочка. У нас место под ресторан горит и двести квадратов квартира над ним. В центре! В историческом!

– Кладбище в центре! Историческом! Дешевле, – наморщилась я.

– Если им твой участок нужен, отдавай смело, – не обиделся Гамлет. – Я тебе двойную цену за него дам. Давай, Неванна, работай, детка.

И залепил мне по попе, после чего сквозь барабаны и вопли танцоров на сцене, я услышала рёв Ярослава, который был недоволен поведением моего начальника.

Я села обратно за стол, посмотрела в свой телефон.

Мамочки мои! Какой же долгий день! До пяти часов ещё четыре часа, а вино в этом ресторане не кончается.

Я быстро выпила ещё вина и закусила горячим хлебом.

Улыбнулась широко и уставилась на Родю Волкова, который в разнузданной позе развалился на стуле и постукивал ручкой вилки по столешнице. Смотрел на меня лукаво и дико.

– Родион Миронович чего бы вы хотели? – поинтересовалась я.

– Сына в семье оставить, – ответил раздражённый Ярослав.

Он взял стул и подсел рядом. Мои ноги к себе подтаскивал и неумело туфли обувал.

Я смотрела на него с тоской.

 Как он ухаживал за мной!

 Чулки дорогущие порвал. 

Ногтями? 

Я присмотрелась к своим ногам, а там, где Ярик рукой проехал, осталась царапина.

– Прости, – рыкнул Ярик, в негодовании тряхнул головой.

Полез и… стал зализывать царапину на моей ноге. У всех на глазах.

И пофиг ему было, что нас снимали с соседних столиков.

А Ярик уже языком от икр к коленям и выше пробивался.

– Ярослав! – рыкнул его отец. – Ты человек!

– Забываю, – зло усмехнулся Ярик и сел за стол. – Но самочка моя, по любому.

– Девушка, – поправил его отец. – Говори нормально.

Я пила, смеялась. А к концу рабочего дня меня стало вырубать из сознания.

Очнулась я на переднем сидении большой машины. Меня везли в сторону дома.

По тёмной дороге впереди неслись «свои» и мы вроде успевали за ними.

В салоне было темно, горела панель, и дул свежий воздух из кондиционера, что я даже замёрзла и куталась в своё пальто.

Голова тяжёлая с трудом повернулась в сторону. Я облегчённо вздохнула.

За рулём сидел Руслан. Лицо побитое вспухло.

– А туфли? – крякнула я глухим хрипом.

С заднего сидения мне подали мои туфли.

Я оглянулась. Там сидели двое охранников Гамлета. В салоне темно, но было видно, что они в синяках и носы разбиты.

– Что с вами случилось? – медленно трезвела я.

– Ярослав Родионович вас отдавать не хотел, но Гамлет Ратмирович настаивал, чтобы мы вас домой отвезли.

– Тяжёлая у нас с вами работа, – прокряхтела я и полезла в сумочку за сигаретой.

Самое страшное, что этот день ещё не закончился.

***

Туфли пострадали. Я в грязи утонула пока до калитки от дороги шла. Надо было вообще их снять.

Оглянулась, фары машины Руслана уже мне не освещали путь. Пришлось включить фонарик на телефоне и сквозь непроглядную, бархатную тьму идти по мосткам на крыльцо.

Я открыла дверь и вошла в дом.

Дом бабушки по вечерам ассоциировался у меня исключительно с фильмами ужасов. Я так настраивалась посмотреть свой   любимый жуткий сериал, что шугалась от любого шороха.

И конечно я заорала, как потерпевшая от зомби, когда увидела на кухне свою бабушку.

Мне казалось, что она повернётся, а у неё глаза светятся или череп голый. Ну, понимаете, настроилась я. А бабушка повернулась ко мне, и ничего странного у неё с лицом не было. И только то, что она не двигалась, и доктор сказал, что осталась ей неделя до смерти, пугало меня до дрожи в коленях.