Ковровые дорожки оказались мягкими и хлопковыми. Скатерти на столах тоже хлопковые. Столы и деревянные элементы  из дерева, лакированные тёмной эмалью.

 Отдельные столы со стульями. Наш-главный у небольшой сцены, где будут музыка и танцы.

На полусогнутых я подкралась к Гамлету. Ноги согнула так, чтобы быть с начальником одного роста.

– Это он? – пьяно-загадочно прошептала я, проводя рукой над собой и глядя на потолок.

– Да, – задумчиво-философски ответил Гамлет Ратмирович. – Это сокол-сапсан.

На потолке кроме страшных люстр висела бутафорская птица.

Гамлет подставил стул, и я рухнула на него. Напротив устроился недовольный Ярослав. Он кривил губы, не убирая взгляд с моей груди. Рядом с ним сел его великолепный отец.

– Кто просил девушку кусать, особенно Охотникову? – спросил Родион Миронович, уже не интересуясь моей грудью. От чего мне стало обидно, и я подумала, а не расстегнуть ли ещё пуговку.

– Я по чьей-то просьбе любить должен? – агрессивно ответил вопросом на вопрос Ярик. И со всей злости ухватил под столом ботинками мою туфлю. Задавил с двух сторон. 

Я, почувствовав, что меня держит Ярик, ногу из туфли вынула и ступнёй проехалась по его джинсам.

Поласкала вначале голень Ярослава, потом колено вытянутой ноги, по бёдрам между ног игривой ступнёй залезала.

Ярик сжал ноги. Но я настырно шевелила пальчиками, умирая от удовольствия, что член твёрдый стоит, точнее упакованный рвётся наружу, встать ему не дают.

Я подкусывала губу, смотрела, как Гамлет решил меня споить, налил мне в фужер ещё вина. На стол ставили закуски и фрукты.

Волков старший смотрел на поникшего сына.

– Проблем не оберёмся, – вздохнул Родион и перевёл взгляд на Гамлета, потому что я была недееспособная. – Кто напал на Иоанну Андрееву?

– Мужчина за сорок, худощавый, с очень морщинистым лицом, – ответил мой начальник и взялся за телефон. Ему звонили.

– И холодными голубыми глазами, – добавила я.

Волковы переглянулись. Ярик дал слабину, и я ногой надавила на его твёрдый орган.

А он…

Посмотрел на меня искоса, низко голову наклоня. А это такая адская позиция для взгляда, что страшно становится. И глаза моего любовника, выцветшие стали страшными. В добавок, жуткая ухмылочка.

Я резко убрала ногу от его паха. Коленкой ткнула стол, но мужчины сделали вид, что ничего не заметили. С трудом найдя туфлю, я быстро обулась.

Села прямо, сделав очень серьёзное лицо. 

Ярослав диким зверем мне показался. Вот уж мимика! Вроде человек. Бац! Волк.

Надо было выпить срочно. А то напугал.

Ярик попытался через стол выловить фужер из моих рук. Но я откинулась на стуле назад, покачнувшись, и заглотила вино залпом.

– Если Гамлет Ратмирович наливает, я пью, – заявила я, и мой довольный начальник налил мне ещё половину фужера, подтолкнул тарелку с блюдом национальной кухни.

А в зале запахло свежим хлебом. Сейчас горячие лепёшки подадут.

Как от мухи, рукой отмахнулась от ведения. Ярик действительно человек, а не зверь.

– Серовский только человеком не убил, перекинется, дело своё сделает, – приступил к обеду Волков старший. – Глупо раскидываться меткой ради спасения вырожденцев.

– Я не раскидывался! – возмутился Ярослав. – Не ради спасения Охотников, это моя… Моя женщина.

– Так тебе Охотники её и отдали. Они хоть и вымирающие, но, как секта, своих держат, – строго заявил Родион, поглощая мясо. – Если Серовский решил добить, то добьёт.

Я кинула свою голову в сторону Гамлета. Босс чужой разговор не слышал, тихо говорил по телефону.

– О чём речь? – я пыталась въехать в невъезжаемое. Непостижимое моим умом. Но то, что речь шла обо мне и моей фамилии, и оттенок сказанного был негативный, уловила точно.