В конечном итоге, измотанная тяжелыми мыслями, я наконец уснула. Но сон не принес мне ни успокоения, ни отдыха.

Мне чудилось, что я вижу, как мама оглушительно кричит, склоняясь над окровавленным телом Тревора. Как по его татуированной коже стремительно расползаются бурые пятна, пропитывая заношенную одежду насквозь. А потом полицейские со злыми лицами хватают маму за руки, надевают на нее наручники и увозят прочь на машине с мигалками.

После этого дремлющий рассудок перебрасывает меня обратно в мой темный номер, и мне кажется, что я вижу, как за залитым ливнем окном маячит чей-то темный силуэт. А приглядевшись, я вдруг ясно различаю во мраке лицо противного незнакомца.

Стоит мне распахнуть отяжелевшие веки, как до моего слуха тут же доносится странный приглушенный звук. Будто кто-то отчаянно давится рвотными позывами или пытается пропихнуть в свою глотку целый свиной окорок. Но я никак не могу сконцентрироваться на этом омерзительном чавканье – усталое сознание снова скатывается в бездну суетливых сновидений, и меня в очередной раз вырубает.

Проснулась я от того, что кто-то настойчиво колотит в мою дверь.

Вскочив с постели, я испуганно шарахнулась к противоположной стене, замерев от ужаса. Что, если меня нашли? Что, если кто-то сдал меня копам (неужели чертов жирный управляющий?). Возможно, кто-то из гостей догадался о том, что мне еще нет восемнадцати, и сообщил об этом в участок?..

Я заметалась по спальне будто в сумасшедшем бреду, стараясь найти путь для отступления. Но и единственная дверь, и окно вели в одном и том же направлении – на общую лестничную площадку, где сейчас топтался незваный гость. Вот дерьмо!

И тут вдруг до моего слуха донеслось чье-то неразборчивое бормотание, а затем сиплый мужской голос грубо выпалил:

– Открывай уже, Боб! Здесь холодно, твою мать!

– Что вам нужно? – я осторожно приблизилась к двери и выглянула в замочную скважину, но не увидела ровным счетом ничего. – Кто вы такие?

– Боб уже притащил девку, – зашелся хриплым хохотом кто-то за дверью. – Открывай, придурок, мы тоже хотим согреться!

Второй голос согласно заревел. Так, как если бы в задницу носорога попало целое ведро дроби.

Я в нерешительности замерла у двери. Очевидно, эти двое, налакавшись до беспамятства, перепутали дверь номера. Скорее всего, это были дальнобойщики из той большой красной фуры, что была припаркована по другую сторону мотеля «Короли автострады». Я заметила ее, когда сошла с автобуса на остановке неподалеку.

В конце концов, эта дешевая ночлежка предназначалась, по большей мере, именно для уставших в дороге водил грузовиков.

– Разуйте глаза, – сердито прокричала я в скважину. – Вы пытаетесь вломиться в чужой номер!

По ту сторону двери внезапно зависла тишина. А затем один из голосов озадаченно протянул:

– Вот черт, а ведь точно. Гляди, это ж не наши числа!

Они громко захохотали, отпуская какие-то грязные шуточки, а затем наконец убрались прочь. Кретины.

Когда их тяжелые шаги наконец затихли, я облегченно выдохнула и вытерла взмокший от волнения лоб. Если так пойдет и дальше, я скоро сойду с ума.

Быстро одевшись и допив остатки колы, я выбралась на улицу, осторожно оглядываясь по сторонам. За ночь успело похолодать еще больше, и теперь мои стопы больно резал ледяной асфальт. Пока я добежала до холла мотеля, я успела сто раз пожалеть о том, что решила избавиться от своих старых кроссовок. Даже самая отстойная обувь лучше, чем никакая вообще. Особенно, когда за окном сыро и мерзко… Ну почему здравые мысли всегда посещают мою голову