Варвара смотрела вглубь себя, машинально гоняя по столу третий глаз. Он то и дело бился о макушку Кики и снова возвращался в исполосованную трещинами пятерню старой ведьмы. Варя улыбнулась своим мыслям и принялась выплевывать песенку, не менее странную, чем она сама:

{Растила я ведьму,

Да с чужим даром.

Гадания мне твои

Не нужны и даром.

Я травок заварю,

Глазниц раздобуду.

Ты больше не говори,

А я молчать не буду.}

Глаз сумел проскочить между пальцами. Варвара, чертыхнувшись, полезла за ним под голубой комод – задняя часть ведьмы угрожающе поднялась, и кухня наполнилась гулом.

– Ух, смотрите-ка! Кто тут у нас? Да иди ко мне, чтоб тебя! Иди, иди… Это ж надо. Я тут измаялась вся, а он, значит, лежит себе – прохлаждается. Иди сюда! Вот же гузно на ножке!

– Что-то потерялось, матушка? – Кикилия неторопливо подняла голову. В ее глазах зарождался интерес к происходящему, да только фигура Варвары полностью скрывала того, кто прятался в подкомодной темноте.

Варвара проворно вынырнула из своего укрытия, хрустя позвоночником и стуча коленками по полу.

– Потерялось, – нарочито добродушно ответила Варя, чтобы через секундочку утопить Кики в ехидстве. – Совесть твоя потерялась, Кикилия Твердолобая!

– Не стыдно так кровинку свою обзывать? А еще умудренная возрастом женщина, – Кики хотела выйти из-за стола, только ноги сковало от долгого сидения в неудобной позе. – Ай, больно как!

– Это ты не знаешь, как больно материнскому сердцу, когда ее дети надежд не оправдывают.

В другой раз Кики выбежала бы из комнаты, смачно стукнув полуживой дверью. А сегодня бунтарский дух девушки пока не проснулся, к тому же бегать на опутанных тонкими невидимыми нитями ногах трудно даже для упрямой ведьмы. Кики обреченно подперла голову рукой и наблюдала за суетливыми движениями матери уже без былого интереса.

– Обиделась, что я уснула? – догадалась девушка. Она растирала переносицу, стараясь как-то подготовиться к неприятному разговору. Варя ничего не ответила. – Ма, зачем мне знать, как отвадить от себя диких животных? В чем прикол, а? Где тут животные? В забытой чертом квартирке есть только ты и я.

– Животные не заходят, говоришь? Не заходят – залезают! Шастают через окна и глупых дев с толку сбивают, – Варвара говорила медленно, всматриваясь в глаза Кики. Она старалась с ногами окунуться в мысли Кикилии и навести там порядок на свой вкус.

– Что? Какие животные? – голос девушки задрожал, щеки раскраснелись, как обожженные. Глаза налились теплыми слезами, выступившими от переживания и неожиданного прилива нежности к Платону.

– Которые дочку мою плохому учат. Ок, фиаско, а теперь – прикол! И запыленный ворох словечек: вау, чипить… Думаешь, я не знаю, кто это нам на вихре своем приносит? Девке пятнадцать лет! Нет чтобы колдовские рецепты у матери перенимать. «Это же так скучно!» Интереснее непристойностей от не пойми кого набираться.

– Чилить, – машинально произнесла Кики, смотря на матушку почти невидящими глазами.

Довольная Варя сидела на полу. Она вытянула ноги и опиралась на отставленные за спину руки. Ее внутренности наконец отпустила невидимая рука, которая не давала дышать, как только этот бегун стал навещать ее девочку.

– Надеюсь, ты хоть не спала со своим фиолетовым? А то у тебя ума хватит, – Варвара совсем не изменилась в лице, только в ее душе бушевало свирепое море. Как же она боялась, что ее непутевая дочь загубит свою судьбинушку.

– Ну знаешь! – Кики выскользнула между лавкой и колючей столешницей и, минуя матушку, убежала в комнату. Сделать из себя обиженную было единственным и временным спасением для Кики. Девушка за один неожиданный разговор осознала тяжесть ситуации – дальше притворяться будет до ужаса сложно. Как и поняла, что ей, скрытной недоведьме, придется обо всем рассказать. Очень скоро!