Последние слова он сказал совершенно серьезно. Словно на миг избавился от противоречивых чувств, которые бурлили в его душе и толкали то на резкость в общении со мной, то на вполне лояльное обращение.

— Идём, Дейлина. Нас ждут.

***

Три шага навстречу. Остановиться. Взгляд в пол. Протянуть руку и дождаться, когда по моей ладони скользнут чужие пальцы. Отступить и замереть в ожидании.

Всё делаю в точности, как инструктировал дядя, кроме разве что одного: по сторонам, да и на жениха я не смотрю вовсе не по приказу. Просто потому, что иначе не выдержу. Это эмоционально сложно — ломать себя, заставлять делать одно, когда душа стремится к другому. И пусть я сама не знаю к чему, но это точно не брак с цессянином! А избежать его, увы, нет никакой возможности.

— Мы рады приветствовать гостей, присутствие которых в этом зале, пожалуй, самое значительное событие за время правления Рооотона, — ровным голосом начинает церемонию дядя Ют. — Час назад официальным представительством планеты Цесс и мной, действующим регентом-императором, подписано соглашение о территориальном слиянии. С этого момента звёздная система Бокус становится полноправным субъектом, входящим в состав империи Объединённых территорий.

Он замолкает, но безмолвие господствует лишь долю секунды.

«Да здравствует империя!» — воодушевлённо проявляет инициативу и ревёт заполняющая зал публика.

И вот уже рождаются под сводчатым потолком и опускаются, вбирая в себя все голоса, триумфальные аккорды гимна, впервые прозвучавшего сто двадцать семь лет назад на Зогге и Ипере в честь их объединения. Гладкая, почти зеркальная, а потому отражающая происходящее в зале, поверхность пола вспыхивает яркими красками. Радужные зарницы лижут стены, заставляя рооотонцев щуриться, а всех остальных восторженно ахать и радостно улыбаться. Наверное. Потому что я всё равно этого не вижу. Не желаю любоваться устроенной феерией! У меня отнюдь не праздничное настроение.

— Наш праздник сегодня ознаменуется ещё одним приятным событием, которое станет новой вехой в истории правления имперской династии, — едва снижается громкость музыки и яркость зарниц, вновь говорит дядя Ют. — Верно, принц ли’Тон?

Получив вот такое своеобразное разрешение, цессянин немедленно оказывается напротив меня. Теперь я получаю возможность в деталях рассмотреть белоснежный мундир, украшенный бледно-зелёной витой тесьмой.

— Совершенно верно, регент-император, — слышу негромкий, приятный мужской голос. — Я с нетерпением этого ждал. Дейлина Мео Мун, — теперь он обращается ко мне. — Для меня огромная честь связать с вами свою судьбу и назвать своей фавориткой.

Сосредоточенная на том, чтобы мужественно вытерпеть эту пытку, я не сразу понимаю, какое именно предложение получила. По залу прокатывается дружное «ох!». На мгновение воцаряется тишина, а затем... Гомон голосов, негодующих, недоумевающих, переспрашивающих, словно мелкое зерно, брошенное чьей-то могучей рукой, отскакивает от стен и возвращается к нам.

— Любовницей?! Да что вы себе позволяете? — вплетает в него свой возмущённый голос дядя Джаграс. Определённо, не такой судьбы он мне желал.

Чьи-то сильные руки на моих плечах заставляют отступить, и я оказываюсь за его спиной. Теперь необходимости как-то реагировать на произошедшее у меня нет, и я, с растущим в геометрической прогрессии любопытством, прислушиваюсь к весьма эмоциональным переговорам.

— Сделанное вами ранее предложение, которое было одобрено советом империи, подразумевало иное — династический брак! — гневно обвиняет дядя Ют.