— Ох, милая, — сочувственно вздыхает тётушка. — Потерпи. Я думаю, совсем немного осталось, — проявляет заботу и... обратно меня толкает. Зар-р-раза!

Я снова оказываюсь за спиной дяди Джаграса, правда, теперь ещё и под присмотром тёти. То есть исчезнуть по-тихому — не вариант. Тогда как избежать незавидной участи? Устроить скандал, чтобы альбинос осознал ошибочность своего выбора и сам отказался от истеричного подарочка? А может, всё же дяди расценят наглость цессянского принца как оскорбление и сами ему откажут?

Вновь сосредотачиваюсь на беседе.

— …только на первый взгляд, выглядит весьма перспективно. — Дядя Ют продолжает свою речь, начала которой я не услышала.

— Однако, насколько мне известно, статус фаворитки, в отличие от статуса жены, бывает недолговечным. Верно? — подхватывает дядя Джаграс. В голосе такая явная насмешка, что мне, несмотря на непонимание намёка, всё равно радостно становится. Неужели не отдадут?!

— Да, от официальной любовницы можно отказаться. Но кто же в здравом уме так поступит? Ведь это будет означать потерю статуса императора, — чуть заметно, но всё же теряет самоуверенность принц.

— Пока имеется возможность управлять империей, согласен, никто так не сделает. А в дальнейшем? — не сдаётся дядя. — Когда дочь, новая наследница, достигнет совершеннолетия и право управления перейдет вместе с ней к правящей династии другой планеты, что тогда? Бывший император тут же откажется от теперь уже ненужной ему любовницы, — резюмирует довольно жёстко.

Несмотря на его тон, в интонациях цессянина я слышу облегчение.

— Ах, вот вы о чём... Но ведь и в отношении фаворитки предусмотрены гарантии. С ней жених танцует во время свадебного ритуала, после танца с невестой. А это, как вы понимаете, не только подтверждает серьёзность намерений, но и навсегда закрепляет психологическую связь между ними, в отличие от временных контактов с любовницами неофициальными.

— Однако до этого момента отказ возможен? — уточняет дядя Ют.

Стараясь делать это незаметно, выглядываю из-за широкого плеча и успеваю заметить, как принц неохотно кивает. Не нравятся ему такие вопросы. Впрочем, отмалчиваться и позволять собеседникам приходить к иным выводам, нежели те, что им запланированы, он, видимо, не умеет. Потому что на присутствующих тут же обрушивается новая порция аргументов. На этот раз совсем не абстрактных, а очень даже конкретных. Предельно откровенных, я бы сказала.

— Для любой династии важнее всего сохранять преемственность. Мне нужен наследник с идеальными расовыми способностями, только тогда его примет народ Цесса. А для этого моя жена должна быть цессянкой. Именно поэтому я не имею морального права предлагать Дейлине этот статус. Но, поверьте, быть фавориткой ничуть не менее почётно. У неё будет всё, что она пожелает. Дом, семья, даже моя любовь, когда закрепится связь между нами. Любовь, от которой я уже не смогу отречься. И первая же родившаяся от нашего союза девочка станет новой наследницей.

— А как же сыновья? — интересуется дядя Ют.

— Обычно сыновья от фаворитки, даже со способностями, могут претендовать на право управления планетой, только если нет сыновей от жены, — совершенно буднично поясняет цессянин. — Не думаю, что в нашем случае нужны исключения. За ними можно законодательно закрепить обязанность заботиться о сестре. Впрочем, мне кажется, что это станет для них лишь формальным требованием, если они будут следовать вашему примеру, Джаграс Гун он’Ласт. Мой отец всегда с восхищением отзывался о той преданности и любви к Огине Мео Ритон, которые лежали в основе всех ваших поступков. У меня нет никаких сомнений в том, что все мужчины-наследники имперской династии будут достойными преемниками вашей верности!