На этот раз Калеб, как в большинстве своём случается, промолчал. Зато его руки принялись активно скользить по моему телу. Медленно. Неспешно. Слегка помассировали шею и плечи, затем такими же вдавливающими движениями прошлись по рукам, переместились на поясницу и обратно вверх до самой шеи, пробуждая по коже мириады мурашек.

С каких пор и почему всё происходящее, включая собственный вид, стало чувствоваться, как нечто самое правильное и необходимое на всём белом свете?

Я не знала.

Но когда его пальцы непрерывной линией резко провели вниз до самого копчика, инстинктивно прогнулась в спине, врезавшись бёдрами аккурат в его, ощущая ягодицами то, насколько он возбуждён. Из-за меня. И только от одного осознания, что этот альфа желает меня, стало вновь жарко. А следом я подавилась собственным вдохом, когда его пальцы врезались в мою плоть.

Бог мой…

Именно им я его почти и признала, едва меня накрыло шквальной волной такого удовольствия, которое ещё никогда в жизни не доводилось испытывать. Я им почти захлебнулась. Как и водой, что продолжала падать на нас сверху, когда я запрокинула голову выше, прогибаясь в спине глубже, не в силах на что-то большее, раз за разом принимая в себя частые толчки мужских пальцев, проникающих в меня с такой лёгкостью, будто я только для того и создана. Они очень быстро столкнули к той грани, где удовольствие во мне взорвалось вспышками перед закрытыми глазами, раскрасившими не только мою личную тьму, но и весь мир сотней различных оттенков. На какое-то время я потерялась и растворилась в каждой из них. А когда всё-таки вернулась в реальность, оборотень шумно и хрипло дышал мне в затылок, крепко и надёжно прижимая к себе, оберегая от возможного падения.

— Убедила, — спустя долгую паузу, тихо и хрипло произнёс Калеб. — Теперь ты и правда пахнешь куда лучше, — добавил. — Но продолжать точно не стоит. Твой папочка этого не оценит.

Он был безоговорочно прав, вот и кивнула, пусть и вышло совсем вяло, да и вряд ли в этот момент я действительно отдавала себе отчёт в том, в чём именно соглашалась с ним. Мозг всё ещё пребывал где-то в астральной неге и отказывался как следует анализировать. Мне понадобилось немало последующих минут, чтоб наконец прийти в себя. К этому моменту в душевой я осталась одна. И это хорошо, потому что меня только тогда в полной мере озарило тем, что только что произошло.

Я всё-таки падшая женщина!

Гореть мне в аду…

Ничем я не лучше Оливера Стоуна. Такая же изменщица. Падкая на физические соблазны. Мы ведь даже официально ещё не расстались.

Вот где истинный кошмар!

Воду выключать не пришлось. Сработал тот же сенсор, когда я вышагнула из душевой, хватая первое попавшееся на глаза полотенце, наспех вытирая себя им. Мне бы зубную щётку, фен и немного косметики, чтоб замазать следы своей ночной гулянки, но по факту я просто стянула мокрые волосы в тугой узел на затылке, продолжая проклинать себя на все лады, а затем поспешила убраться с места своего преступления. Когда я вышла из ванной, Калеб обнаружился в зоне кухни. Заканчивал с приготовлением завтрака, способствуя тому, какие вкуснейшие запахи витали вокруг.

— Чёрт, — выругалась, чуть не запнувшись, засмотревшись на него, пока саму несло в направлении моей вчерашней одежды.

Он же так и не оделся, без малейшего зазрения совести совращая мою психику своим преступно шикарным телосложением, которое грешным образом так и тянуло его подробнее рассмотреть. А я чуть не запнулась повторно, когда слишком резко свернула к креслу у окна, где покоился пакет с моими вещами. Теми, в которых я из родительского дома вышла. Одевалась так же торопливо.