Пробиралась я осторожно, стараясь не шуметь. Пряталась за деревьями и кустарниками, что росли вдоль забора. Уже издали картина нашего жилища мне не понравилась, – в окнах не горел свет.

Куда это отец мог запропаститься? У него даже машины-то не было. Он продал свою старую колымагу еще пару лет назад, чтобы купить мне. Хотелось выбежать из укрытия и понестись со всех ног к дому. Едва удержала свой порыв и осталась на месте, понимая, что такой поступок будет совершенно неразумным с моей стороны.

Имелся черный ход. К нему я и направилась, прячась все там же – в тени деревьев и заснеженных кустов. Снег похрустывал под моими осторожными шагами, в висках пульсировала кровь, сердце беспокойно тарабанило в горле. Сглотнув подкативший нервный ком, тихонько, стараясь не выдать свое появление, отворила дверь.

Прислушалась к тишине, что окутывала дом. Осторожно вошла внутрь и аккуратно закрыла за собой дверь. Зрение у меня было не самым лучшим, в отличие от волков, тем не менее, я неплохо ориентировалась в темноте. Первым делом направилась в комнату отца. Спальня оказалась пуста. На кухне он также не обнаружился. Спустилась в подвал, где и находилась лаборатория. В отличие от остальных помещений дома, тут горела небольшая лампа. Насколько я знаю, она была необходима для каких-то компонентов, которые не могли функционировать в процессе готовки препарата без освещения.

Бросив взгляд на ближайший стол, ахнула. Часть колб были разбиты, на полу разлиты химикаты. Тут обнаружился настоящий погром. Быстро окинув взглядом помещение и не увидев никого, уже собиралась подняться наверх, чтобы отыскать следы хоть кого-то, кто мог бы находиться в доме. В идеале отыскать отца. Сама я больше всего на свете боялась, что он пропал. Меня вновь накрыла паника. Я не хотела думать о худшем, не желала даже представлять, что могло произойти в этом чертовом поселке!

Сделала шаг в сторону лестницы, тихо ругая себя и всех здешних волков последними словами, как вдруг услышала шум, доносящийся из самого дальнего угла помещения.

Настороженно замерла, прислушиваясь и пытаясь понять, не послышалось ли мне, а затем медленно повернулась по направлению непонятных шорохов и направилась вглубь лаборатории.

– Папа! – не сдержавшись, вскрикнула я, когда перед глазами предстала ужасная картина: мой отец… мой самый родной и единственный нужный оборотень на всей планете, лежал на полу бледный в луже крови и, кажется, не дышал. Я отчаянно бросилась к нему, пытаясь привести в чувства. – Папа! Папа, ты меня слышишь?! – слезы ручьями текли из глаз, пальцы закоченели от ужаса увиденного. Слишком часто ко мне являлись кошмары того, как я теряю мать. Слишком хорошо я помнила, как тяжело терять родителя. И совершенно не хотела, чтобы нечто подобное повторялось снова. – Папочка! Прошу тебя, очнись! – бормотала я, мертвой хваткой вцепившись в предплечья отца.

На мои действия отец слабо застонал и устало приоткрыл глаза.

– Дина, – хрипло прошептал он. – Пришла…

Мне, быть может, показалось, но в его словах послышалось облегчение и даже радость.

– Они были здесь…

– Кто? – потребовала я. – Кто это сделал с тобой?

Я готова была убить любого, кто посмел сотворить такое! Жажда расправы, злость, бушевали в крови. Хотелось сорваться с места… Уничтожить! Отомстить! Останавливало только то, что я не могла оставить отца одного. Нужно было помочь ему. Оказать медицинскую помощь.

– Дина… – вновь пробормотал он и почему-то усмехнулся. – Я знал… так будет…

– Подожди, я схожу за аптечкой, – перебила папу я, вставая с пола. – Нужно остановить кровь, перевязать рану.