И я не могу не поверить ему.

Желание обладать мной сквозит в каждом его движении. Его трясет, как в болезненной лихорадке, он с трудом держит себя в руках. Впервые вижу, чтобы мужчину желание переполняло настолько, что он переживает его как муку. Как пытку. Сгорая в этом чувстве, корчась, как на костре.

— Что же ты творишь со мной! — шепчет он сквозь сжатые зубы. — Что творишь!

Хотя я не шевелю и пальцем, чтобы разжечь в нем пожар желания.

Не выдерживая бушующих чувств, он набрасывается на меня, опрокидывая навзничь на сидение.

Его торопливые поцелуи обжигают мои губы, щеки, глаза, и я знаю, что сейчас произойдет, но не могу противиться. Его дикая, неконтролируемая страсть передалась и мне.

Словно падшая женщина, я срываю с него одежду и не противлюсь, когда его руки проникают под мою юбку и сжимают мои бедра.

Он гибко приникает ко мне, прижимается страждущим телом к горячему местечку меж моих ног, и со стоном вздрагивает.

Он все еще борется сам с собой.

Он не хочет, чтобы это произошло здесь и сейчас. Изо всех сих держится, но его влечение какое-то колдовское. Словно наваждение. Словно безумие. Словно самый сладкий грех, овладевшим им всецело.

— Прогони меня тотчас же! — шепчет он, жарко исцеловавшая мои губы. — Пожалуйста! Я не могу… сам не могу отказаться от тебя!

Говорит — и тут же зажимает мне рот сводящим с ума поцелуем, чтобы я не смогла этого сделать, потому что мой отказ кажется ему страшнее смерти...

Слишком сладким и изощренным поцелуем.

Лаская весь мой рот языком так искусно и нежно, так страстно, что из глаз моих брызжут слезы, а лоно сокращается в обжигающем удовольствии.

Я задыхаюсь, бьюсь под его навалившимся на меня телом. Магия пресвятая, я кончаю от одного поцелуя за другим! И запах моей страсти раздразнивает мужчину еще сильнее, срывая все запреты.

Зарычав от бессилия, понимая, что эту схватку со страстью он проиграл, он ухватывает меня за бедра крепче и придвигает к себе рывком.

— Всего лишь посмотрю, — шепчет он.

Но я, обессилевшая, уже знаю, что он лжет.

И когда его руки властно разводят мои подрагивающие колени, я не противлюсь.

Он приникает губами к моему мокрому лону, и я едва не рыдаю от смеси стыда и наслаждения.

Он вылизывает меня яростно, надавливая большим пальцем на сочащуюся соком дырочку. Он упивается моим запахом, моим желанием, моей беспомощностью и своей властью над моим телом.

— Я хочу, чтоб ты вечно желала меня, — шепчет он, жарко целуя раскрытые перед ним бедра, опаляя горячим, болезненным дыханием кожу. — Хочу, чтоб всегда была такая влажная и раскрытая. Хочу, чтоб в моей памяти бы оставалась такой… навечно.

В голосе его прорезается сталь. Он хочет — и он добьется своего.

Его большой палец мягко касается какой-то точки меж моих ног, и я вскрикиваю. Потому что накатывает слишком острое, слишком невыносимое удовольствие. Все тело мое пробивает дрожь, я не могу ее унять, даже напрягаясь и вытягиваясь в струнку. Я хочу сжать колени, но он держит, неумолимо растягивает мои ноги в разные стороны, и продолжает свою беспощадную ласку.

Его палец движется неспешно, мягким кругами обводя горящее желанием местечко, и я снова вскрикиваю. Но он тотчас зажимает мне рот поцелуем, и все, что я могу — это постанывать, беспомощно извиваясь в его руках. Сквозь эту точку в мое тело хлынул жар, в крови разгорелась настоящая буря. Мир превращается в сплошную огненную руке мучительного наслаждения, и я чувствовала себя одновременно грешницей, распятой в аду, и праведницей, вкушающей райское наслаждение.