– Заткнись.

Осмотревшись, глаза как раз более-менее пришли в норму, хоть еще все еще щипало и слезились, Валериан заметил в свете масляного фонаря стоящего в земляной нише трех типов, что сидели напротив и даже не скрывали своих лиц. Сердце его похолодело, даже не от того, что он их узнал, а от самого факта открытого разбоя и осознания, что живым ему не выйти.

– Зачем вы меня схватили граф?! Вы ответите за свою татьбу!

– Затем мой друг, что не все согласны с низвержением императора, да еще когда этим всем непотребством правят англичане. Так что кто из нас больший тать это еще надо посмотреть…

– Что вам от меня надо?!

– Немного. Всего лишь имена остальных заговорщиков.

– Я вам ничего не скажу!

– Скажешь. Все говорят.

– Император безумен! Его надо остановить!

– Не по делу болтаешь, – поморщился граф. – Давай внучек, приступай.

Самый молодой из троицы схватил Валериана за шею, отчего у него скоро закружилась голова. В рот полилась какая-то горькая жидкость…

Сыворотку правды конечно не сварганить на коленке, но достаточно других веществ, тот же опий, что хорошо раскрепощал сознание в совокупности со спиртным, плюс гипноз.

Повозиться Василию Васильевичу конечно пришлось, но результат не заставил себя долго ждать, скоро Валериан Зубов превратился в послушную марионетку с пустыми глазами. Начали задавать вопросы и пошли ответы.

– Матерь божья, – только и смог выдавить из себя Василий Петрович, когда пленник наконец замолчал. – А ведь я до последнего сомневался…

Поражаться было чему. Младший Зубов назвал больше ста имен, что пришлось записывать, среди них высшие государственные сановники вроде тех же Палена и Панина, командиры и старшие офицеры гвардейских полков, очень много представителей высшей аристократии и дворянства.

Василий Васильевич порадовался, что в их числе нет Державина, на которого у него появились определенные планы. Он собирался привлечь этого государственного деятеля и поэта. Только пока не знал, сделать это явно или через интригу.

– И что нам теперь с этим всем делать?! Это же уму непостижимо!

Граф Денисов посмотрел на внука хмурым взглядом. Он, как и зять, тоже не ожидал такого размаха. Ну ладно десять человек, ну ладно двадцать или даже тридцать… Но больше ста! И ведь это явно не придел. Вербовка сторонников заговорщиками продолжается.

– Что и задумали – корчевать… По крайней мере главный корень надо выдернуть.

С этими словами Василий Васильевич выхватив нож, нанес быстрый удар в сердце пленника.

При этом он ничего не почувствовал в момент убийства, хотя вселенец никогда вот так лично никого не убивал. Зато это делал реципиент и видимо слияние сознаний все-таки произошло.

Василий об этом начал догадываться еще в тот момент, когда встретился с отцом и дедом, потому как ощущал по отношению к ним то, что должен ощущать любящий сын и внук. В общем относился к ним, не как к чужим людям, коими для вселенца они по сути являлись.

– И это даже хорошо… – двусмысленно произнес он и добавил: – что этих тварей так много.

– Чем же? – удивленно спросил граф.

– Хабара больше будет, а денежки нам очень пригодятся. Так что, как говорится, кто нам мешает, тот нам и поможет, хе-хе…

Освобожденное от ценностей тело Валериана Зубова бросили с моста. Шум от его убийства «в конец обнаглевшими» татями в столице поднялся знатный. А уж какая движуха началась! Бегала полиция, бегали военные, перетряхнули разбойное дно Петербурга и даже кого-то поймали. Ну и как водится, для прикрытия своих нежных седалищных мест, дабы не лишиться и места на котором сидят, назначили виноватых, так что спустя недельку все успокоилось.