- То есть, чтобы попасть к проходу в Набил, всегда приходится преодолевать этот кошмар? Бедные атлантийцы!

Ник усмехается, снимает с себя куртку и вытирает пот со лба. Он, как и я, выглядит уставшим. Темные вьющиеся волосы растрепались, падая на лоб в беспорядке, на лбу поблескивает влага.
- Нашла, кого жалеть. Для наших узкоглазых друзей любая непогода на море — всего лишь развлечение. Вздумай ржавая посудина потонуть, они бы добрались до станции вплавь.

А что, вполне вероятно. В результате разрушительного катаклизма, случившегося более двух тысяч лет назад, львиная часть суши на планете погрузилась под воду. С тех пор мир атлантов представляет из себя бескрайние морские просторы. Хочешь, не хочешь — приходится приспосабливаться.

Я ищу взглядом Тимериуса и нахожу его у носа корабля. Из его облика окончательно пропали следы тревоги, появившиеся в некогда легкомысленном юноше после прыжка. Он стоит у самого борта, скинув капюшон, подставляя лицо соленым брызгам и ветру. Глаза полузакрыты, на губах играет улыбка — он явно счастлив вернуться в родную стихию.

- К тому же, здесь не всегда так. Ночью шторма зверствуют с большей силой, чем днем, а пассажирским пароходам качка не страшна.

Словно в подтверждение его слов, издали доносится длинный утробный гудок. В километре от нас вальяжно проплывает огромный лайнер, держа курс в центр бури — к станции направляется первый рейсовый корабль. Тот, на который мы так и не попадем. Я с грустью представляю, как его пассажиры будут попивать коктейли, развалившись в уютных креслах, и любоваться через панорамные окна на зарево рассвета, с каждой минутой набирающее силу и краски. Картина не добавляет мне любви к нашему баркасу.

Кстати, о любви.

Впервые за неизвестно сколько времени мы разговариваем с Никелем — так просто, естественно. Как друзья или хорошие знакомые. Словно не было разрыва, вражды, обиды и стремления побольнее уколоть бывшего партнера. Даже упоительной страсти в начале отношений и то не было. Не было ничего. Прыжок в другое измерение обнулил наши счетчики, перезагрузил запущенную в прошлом программу взаимного разрушения, запустил форматирование жестокого диска с хранящимися на нем воспоминаниями. Теперь наша с ним история — чистый лист, на котором можно написать что угодно.

Но для начала нужно прояснить ряд очень важных вопросов.

- Почему ты рассказал начальнику безопасности о н... - в ушах противно жужжит, не давая продолжить мысль, — срабатывает блокатор, предупреждая о запрете разглашения истинной цели путешествия. Ничего не подразумевающая причина жужжания как раз мелькнула за окном в рубке: пока рядом околачивается капитан корабля, я не смогу упоминать проход в новый мир без риска получить болевой удар в голову в качестве наказания за болтливость. - И почему тогда я не могу говорить об этом?!

- Запрет снят для меня и Тимериуса. Ты — пока под вопросом.

Вот значит как?! Недавняя идиллия взрывается ослепительным фейерверком эмоций: обиды, злости, раздражения.

- Не нужно так злиться. Мы только-только вышли из бури. Не хватало еще одной, - произносит Тимериус. Словно пес, вместо запахов выдрессированный улавливать оттенки моего настроения, рядом возникает почуявший гнев Тимериус.

- Варисса, хватит! Запрет не помешает тебе разрушать мои планы и дальше. Даже не имея возможности говорить о новом мире, ты все равно умудрилась вывести Магарони на наш след.

Гнев сменяется чувством вины. Никель прав: сама того не желая, я сделала наше отбытие из Набила незабываемым, чуть не отправила предприятие коту под хвост, а нас с Ником — на тот свет. Проклятый ловец!