Он осекается, потому что мы оба знаем, что ни черта Матвей не видел. Нет у Никиты сил напитать свои иллюзии жизнью и сделать их осязаемыми. И потому страшную паучью лапу видели только я и этот хрячок.

– Я отцу расскажу! – срывается на визг Толик.

Матвей степенно кивает.

– Обязательно расскажите, Анатолий. Обязательно! Александр Васильевич – человек справедливый. Вот как только увидит этих пауков – так сразу и накажет… того козла, за которым вы предлагаете следить. А пока не видел же? И я вот не видел, – спокойно отвечает он, игнорируя злобное шипение кабана.

– За все вечерком поплатишься, сука! – кидает мне Толик, проходя к турнику.

Я делаю приветственный жест рукой, только что в реверансе не приседаю. Ага. Приходи. Устрою тебе сортир с пропеллером.

– Доиграешься ты, ваше сиятельство, – говорит камердинер, когда мы уже поднялись в холл первого этажа.

О, поверьте: так, как доигрался инквизитор Никрас Борх, Никита Каменский доиграется нескоро.

Возвращаюсь в комнату и первым делом иду в душ – спортивка насквозь пропиталась потом.

Пока на голову льётся тёплая вода, нахожусь в лёгком когнитивном диссонансе. С одной стороны, я помню всё, что помнит хозяин этого тела. С другой – не могу не удивляться увиденному. Здешняя сантехника разве что зад тебе не вылизывает. И то есть сомнения.

Ага, нет сомнений. Хорошая местная штука это биде!

Обмотавшись полотенцем, протягиваю пальцы к дверной ручке и… застываю.

– Бумц! – раздаётся из-за двери. – Фтз-з-з-з-з…

В комнате явно кто-то есть. За деревянной преградой слышатся тихие поскрипывания и постукивания. Они прерываются то скрипом створок шкафа, то осторожными прыжками и скрежетом.

В звуке есть что-то знакомое. Не сразу понимаю что. Потом меня озаряет: стук когтей. Какая-то увесистая тварь бегает по комнате, оскальзываясь когтями на скользких гладких полах.

Оглядываюсь по сторонам. В ванной комнате вооружиться можно разве что туалетным ёршиком или банкой жидкого мыла с дозатором. Глаз падает на блестящую сушилку для полотенец.

Отлично!

Выдираю её из стены и рывком открываю дверь, чтобы… совершенно охренеть от увиденного.

Я знал, что в комнате – не вчерашний кот. Тот весил не меньше полуцентнера, и для него звуки были слишком тихими. Но и тварь, что сейчас растопырила пальцы на полу, увидеть не ожидал. Хотя в душе даже шевельнулось что-то родное. Приятно отыскать в незнакомом мире нечто знакомое.

Передо мной стоит одна из оторванных мной рук Шанкры и явно таращится прямо мне в лицо.

Шанкра – бог войны, и длани у него… Накачанные, короче, такие длани. Но та, что стоит передо мной, не тянет даже на взрослую конечность. Так, нечто длиной в семьдесят сантиметров максимум. Та самая, одна из росших у божка на пузе. Как раз должна была дотягиваться до…

Пфу. Что за мысли в голову полезли. Не хочу я знать, что Шанкра делает своими руками!

– Цыпа-цыпа…

Делаю осторожный шаг к Шанкровой конечности. Мыслей в голове – миллион. Божки послали доделать начатое и придушить Ника в кроватке? Или я сам её украл? Дар экстрактора Высшему в печёнки!..

В принципе, могла и сама прицепиться. Не зря я, подыхая, чувствовал, как в душу впиваются костлявые пальцы.

Делаю ещё один шаг, и тварь резвым тараканом ныкается под кровать.

Я не идиот, да? Лезть мордой прямо в лапы… лапу.

– Иди сюда, не обижу. Цыпа?

Недоверчивое шебуршание в темноте под кроватью. Не спрашивайте, как я понял, что оно недоверчивое. Понял – и всё тут.

– Как ты вообще сюда попала?

Нет, всё же я идиот. Представляю, как выгляжу сейчас со стороны, пытаясь поговорить с… рукой. Даже для Никраса Борха, знакомого с божественными созданиями, перебор, что уж говорить о Никите Каменском. Я серьёзно жду ответа от божественной конечности?