Через пару минут в мой кабинет вошла Гвинерея – в коротком платье рабыни, подчёркивающем всё, что нужно подчёркивать: шикарные ноги, высокую упругую грудь, округлую попку… Причём красота девушки была заморской, экзотической – она смотрелась, как «Ламборджини Диабло» на фоне «Жигулей». Неудивительно, что король на неё запал – тут любой бы запал, даже монах, даже слепой.

– Барон, спасибо за заботу! – сразу спорола косяк рабыня.

– Я граф! Но ты могла не знать, так что прощаю. Садись на диван, пока я от твоей красоты не ослеп, – пошутил я.

– Скажете тоже! – зазвенел смех девушки, больше похожий на дождь, звонко бьющий по черепичной крыше.

– Я знаю, что ты в положении, но не знаю, в курсе ли того, что больше можешь не увидеть отца ребенка. Он попал в плен, и выкупа ждать не стоит. У королевы свои интересы.

– Не знаю, что и сказать, – Гвинерия посмотрела не меня глазами испуганного оленёнка.

– Скажу честно, – вздохнул я. – На тебя много претендентов: и наследники короля, и королева. Просят, требуют и даже угрожают мне, лишь бы получить власть над тобой.

– Вы уже отдали меня? – голос девушки задрожал.

– Нет, сказал, что пока король не погибнет или не освободится, я ничего предпринимать не стану.

– Спасибо, граф, – глаза Гвинерии наполнились слезами.

– Не за что. Я, как и все остальные, думаю, как использовать тебя и твоего ребёнка с выгодой. Но вот скажи мне – сама-то ты чего хочешь? Ну вот, допустим, появилась у тебя возможность выбирать…

– Я хочу для себя спокойной жизни, – тихо ответила она. – Но понимаю, что это уже невозможно… Скотский Седогрив!

– Для тебя – может быть, спокойная жизнь и вариант, – кивнул я. – А для твоего ребёнка? А если родится сын? Ты правда не хочешь помочь ему получить право на престол? Предпочтёшь, чтобы он так и жил рабом? А он имеет право. По законам империи – имеет.

– Ради ребенка я буду терпеть, и сражаться, – вдруг твердо произнесла Гвинерея. – Граф, если вы хотите меня как женщину, я готова… И вы мне симпатичны!

И рабыня, встав с дивана, крутанулась вокруг себя на триста шестьдесят градусов. Взметнувшаяся юбка обнажила не только ноги.

– Хороша, – не стал отрицать я. – Но для меня сейчас ты не женщина – а ресурс. Я подумаю: стоит ли мне включаться в борьбу за престол, как ты этого хочешь.

– Вы мне сообщите, что решите? – осторожно поинтересовалась красотка.

– До рождения ребёнка ты будешь под охраной, здесь, в замке. Потом, если родится мальчик – я вернусь из магической школы и займусь вопросом твоих прав на престол.

Я выразительно посмотрел на Гверинею и добавил:

– Если же вернётся король… что бы ты хотела в таком случае? Подумай. Это, возможно, будет лучшее решение для будущего твоего ребёнка. Но если ты не сможешь даже терпеть короля – шансы на престол сильно уменьшатся.

– Я потерплю. У меня в жизни были мужчины и похуже. Пока я была рабыней на яхте, меня и моих подружек использовали такие жабы, что и описать противно. Такая вот жизнь у рабыни…

Она на секунду замолчала, выпрямилась, и в голосе её прозвучала твёрдость:

– Но теперь у меня есть цель. И я готова стать сильнее. Граф, я прошу… научите меня этикету. Если это возможно.

– Возможно. А что можешь рассказать про бывших хозяев яхты? – спросил я. – Говорят, она принадлежала бунтовщику, родственнику императора… вроде даже дяде?

– Его правнуку, но любимому, – уточнила Гверинея. – Я на яхте три года пробыла, видела их всего раз десять, но этого хватило с головой.

      Она нахмурилась, как будто вспоминая что-то очень неприятное.

– Но что самое хорошее – его казнили прямо при мне. Имперский маг, не знаю какого ранга, просто… выдавил его из кожи.